"Женщины такого типа (еще в большей степени, чем мужчины) могут совершать великие подвиги, но могут играть и зловещую роль в истории. Они не останавливаются ни перед чем. Чувства справедливости и человечности они без остатка приносят в жертву всецело захватившему их делу".
Черт возьми, странные дела стали твориться в нашем городе! Уже столько человек пропало за последнее время! Сначала, по нашим данным, – только мужчины, а теперь уже и несколько молоденьких девушек, причем, как на подбор, хорошеньких. Такая непонятная странность... Родители обратились в полицию, но мы первое время активного поиска не вели: мало ли куда молодежь может податься... Взяли, конечно, под контроль, не увязывая пока все в одну цепочку. И, действительно, в отношении девушек, по крайней мере, мы оказались правы. Ничего, собственно, страшного: где-то гостили или отдыхали, или что-то в том же роде. И хотя некоторые неясности оставались, но раз все на месте – то и слава Богу. А с мужчинами хуже: до сих пор ни один из них не объявился. Родственники и друзья не на шутку забеспокоились. Тогда решено было объявить розыск. Конечно, потребовала некоторого времени и предварительная проверка. Опросили и всех благополучно вернувшихся девушек, никакой связи между своим временным отсутствием и исчезновением мужчин не подтвердивших. Но, естественно, поползли разные слухи...
И надо же случиться, что в это же время произошло еще одно неприятное событие. Городок наш, ничем чрезвычайным обычно не избалованный, был буквально потрясен, когда нашли убитым прямо у себя в доме одного из самых известных у нас людей. Труп уже пролежал 3-4 дня, пока его не обнаружил кто-то из соседей. При теплой погоде он успел сильно разложиться, что значительно затрудняло восстановление картины преступления. На фоне предыдущих событий ситуация выглядела уже тревожно. С другой стороны, если все эти случаи действительно связаны между собой, то их взаимосвязь может кое-что подсказать следствию. Возможно, тут орудует целая шайка, и последнее убийство указывает на то, что мотивом преступления – покойник был достаточно богатым человеком – мог быть грабеж. Действительно, осмотр места происшествия показал, что кто-то рылся в личных вещах и в письменном столе убитого. Ключ от домашнего сейфа мы обнаружили, но зато сам сейф оказался пустым. А деньги в нем, несомненно, должны были быть. Я навел кое-какие справки о личной жизни погибшего. Жена его умерла несколько лет назад, а сам он с тех пор жил с единственной дочерью 18-19 лет. Некоторое время назад дочь куда-то уехала, но отец, видимо, знал Ее местонахождение, ибо никуда по поводу Ее отсутствия не обращался. Несколько дней назад кое-кто из Ее знакомых встречал Ее в городе. Но ведь примерно тогда же был убит и Ее отец. Меня этот факт, естественно, насторожил: не связана ли Она с какой-то шайкой?
Соответствующее расследование показало, что все знакомые, бывшие соученики, дальние родственники (близких, кроме отца, у Нее не было) характеризовали Ее только положительно. Весьма способная во всех отношениях, очень хороша собой, прекрасная спортсменка. Вдобавок, неплохо владеет приемами каратэ. Ходившие по городу слухи о том, что Она однажды чуть не искалечила своего тренера, а потом будто бы избила до полусмерти известного в городе хулигана, в нашем расследовании получили реальное подтверждение. Оба пострадавших по причинам престижа и мужской гордости позаботились о том, чтобы эти факты максимально замять. Их понять нетрудно... Но красивая и милая девушка, в совершенстве владеющая самыми жестокими приемами рукопашного боя – в этом было уже что-то пугающее, получившее в свете последних событий особо зловещую окраску. Экспертиза показала, что смерть Ее отца наступила от удара твердым предметом в область виска. В этом месте видна лишь небольшая припухлость, но шрама или ссадины, обычно остающихся после сильного удара, например, металлическим или деревянным предметом, не было. Скорее всего, удар нанесен каким-то тяжелым, но не чересчур жестким предметом – допустим, мешочком со свинцовой дробью, – либо же это был произведенный с большой силой резкий удар какой-либо частью тела нападающего. Каратэ вертелось у меня в голове, хотя я сам пытался отделаться от этой нехорошей мысли. Эксперты подтвердили, однако, что хотя однозначного ответа быть не может, так как этот вид спорта обладает огромным многообразием как самих ударов, так и ударных плоскостей, но такое предположение не лишено оснований. Например, удар мог быть нанесен ребром ладони, пяткой ноги, кулаком или даже кончиками натренированных пальцев. Так что же, Она – отцеубийца?! Или же преступление совершил кто-то из Ее приятелей-каратистов?
Хорошо, но в каких же отношениях Она сама состояла со своим отцом? Те, кто знал их обоих, утверждали, что отец в Ней души не чаял, потакал Ей во всем... Что же, это один надежнейших способов воспитать эгоистичный, самовлюбленный характер. Она же... Трудно сказать, но во всяком случае внешне Ее отношение к отцу выглядело довольно почтительным. Надо также отметить, что характер отца был весьма деспотичным и даже жестоким, но по отношению к дочери он эти свойства своего характера никогда не проявлял.
Теперь предстояло выяснить Ее местонахождение, уточнить время и место Ее пребывания в городе, чем Она тут занималась, причины отъезда фактически сразу после убийства. Со слов соседей Она может быть на одном из ближайших островов. Слово "остров" еще более насторожило меня, указав, что я, возможно, на верном пути. Дело в том, что родственники всех исчезнувших мужчин тоже говорили, что те собирались либо на отдых, либо на рыбалку на какой-то небольшой и уютный островок...
Это уже что-то... Теперь надо выяснить, на каком острове может находиться упомянутая вилла, несомненно зафиксированная финансовыми органами. Действительно, найти виллу по документам оказалось несложно. И хотя дело с этой виллой было достаточно запутанным – там фигурировали совершенно различные оценки ее площади и стоимости, – но меня это пока мало интересовало. Теперь просто следовало как можно раньше побывать на этом острове. Там – разгадка всего. Можно направить туда наряд полиции, но до тех пор, пока у нас есть только предположения, такими преждевременными действиями мы только навредим расследованию. Так что лучше для начала провести просто разведывательную акцию. Конечно, отправляться туда одному рискованно, поэтому я решил прихватить с собой пару надежных, крепких ребят, прошедших огонь и воду и ничего не боящихся.
У городских властей я получил более или менее подробный план острова и тщательно его изучил. Если верить плану, то самой удобной пристанью была тихая бухточка на восточном берегу, прикрытая невысокими скалами. Но как раз туда и не следовало причаливать, ибо там нас могла подстерегать засада – преступники ведь тоже не дурные. Лучше всего добраться к острову на веслах и под покровом темноты причалить к густым зарослям примерно в полумиле от бухты.
Добираться туда пришлось более двух часов. Зато было уже достаточно темно, чтобы нас не заметили. Кое-как пробившись сквозь заросли и надежно припрятав лодку, мы устроились на ночлег.
Утром, перекусив, решили осмотреть для начала окрестности самой бухточки, которая, видимо, служила для обитателей острова основным причалом – если они только не особенно осторожничали.
Хотя это было совсем рядом, но, будучи все время начеку и продвигаясь вдоль берега, мы пропутешествовали целый час.
Бухта выглядела совершенно пустынной. Убедившись, что это действительно так, мы занялись более детальным осмотром. Нам почти сразу же повезло: мы обнаружили небольшую пещеру с четырьмя укрытыми в ней, сложенными аккуратной горкой лодками. Из этого почти наверняка следовало, что лодками давно не пользовались, хотя владельцы – живые или мертвые – должны быть где-то здесь. Лодки были, судя по всему, рыбацкие, правда снасти были только в одной из них. Запасов пищи поблизости тоже не оказалось, не было также и никаких следов рыбы, наконец, мы нашли в кустах несколько обрывков материи – похоже, что от брюк.
Так что все было почти ясно. Рыбаки захвачены некими злоумышленниками и либо уже убиты, либо содержатся у них в качестве заложников. Тогда – дело серьезное. Для того, чтобы разгромить шайку, надо более или менее точно установить ее расположение, численность, вооруженность... Возможно, что у них здесь не одно укрытие, но прежде всего надо изучить виллу, могущую быть резиденцией их главаря, а то и всей банды. Решили, что я двинусь туда, стараясь остаться незамеченным, а ребята посидят здесь в засаде, контролируя подступы к бухте. Их дело сейчас только наблюдать, ни во что не ввязываясь и не выдавая своего присутствия. Находиться все время в зоне обоюдной видимости, подстраховывая друг друга. Я предупредил своих молодцов, что основной злоумышленник, по всей видимости – молодая девушка, так что если уж с Ней доведется встретиться, они, зная массу опасных приемов, все же вели себя, так сказать, поделикатнее. Контрольный срок моего возвращения сегодня в девять вечера, в случае чего, крайний срок – в девять утра. Сверив часы и пожелав друг другу успеха, мы расстались.
К вилле я вышел примерно через полчаса. Вид у нее был вполне обитаемый, вокруг даже была начата прокладка достаточно приличной дороги, но сейчас не было слышно ни звука. Проведя в засаде пару часов, я никакого движения не заметил и решил рискнуть, проникнув на внутреннюю территорию виллы через довольно высокий забор, – но к этому мне не привыкать. Через несколько секунд я благополучно приземлился внутри двора... и тут натренированная рука моя, раньше чем я успел что-то увидеть или услышать, мгновенно метнулась к кобуре. И только потом услышал я глухое рычание: рядом со мной скалила клыки здоровенная овчарка, а чуть поодаль готовилась к прыжку и другая. Черт! Этот вариант вполне можно было предусмотреть, но меня ввела в заблуждение полная тишина за оградой, – что указывало, в частности, на неплохую подготовку собак. Я замер. Собаки тоже никуда не торопились, лишь низко рычали, да время от времени настороженно пошевеливали ушами. Но сколько времени может продлиться такое состояние? Я поневоле сделал какое-то движение – и тотчас одна из собак бросилась мне на грудь. Конечно, я был готов к этому – и ударом ноги отбил первое нападение. Но тут же прыгнула и вторая овчарка. Оружие, однако, было уже в моей правой руке... Одна из собак свалилась сразу, другая ползла ко мне, оставляя за собой кровавую полосу; в невинных собачьих ее глазах была не злоба, а звериная боль и тоска. Я выстрелил в третий раз...
Да, неудачное начало. Зато теперь отступать некуда. С пистолетом в руках я вошел в дом. Никого... И все же в доме явно ощущался женский уют. Мило, аккуратно, ничего не навалено, да и ничего лишнего. На полках довольно много книг. Одна, раскрытая – на столе: У. Поффер "Дрессировка диких и домашних животных". Ясно. Впрочем, не совсем ясно: почему животных, а не конкретно – собак? Ладно, это детали. Так... На кровати еще одна книжка, еще интереснее: "Сочинения маркиза де Сада". Ого, вот чем увлекается добродетельная девочка! Вот какая-то тетрадь, на ней – авторучка. Ну что ж, я теперь не джентльмен, а сыщик при исполнении... Что-то вроде дневника, в котором очень часто повторяется местоимение "Я". А вот и другое часто повторяющееся слово – "рабы". Жутко интересно! Ладно, надеюсь еще будет время взглянуть повнимательней...
В другой комнате, на небольшом диванчике лежал небрежно брошенный, но вполне аккуратно сработанный тонкий кожаный бич. Присмотревшись, я обнаружил на нем бурые пятна. Кровь?! Неужели Она избивала своих собак до крови? Недаром они такие злые ... были.
Да, весьма любопытно будет встретиться с обладательницей всех этих шедевров. Оригинальный ребенок! Папина дочка... Ага, вот почему, наверное. Ее нет дома... Как это я забыл! Сегодня же как раз похороны Ее отца. Я же сам предупреждал об этом всех родственников убитого, которых удалось установить. И, кроме того, они все приглашены еще на беседу... Думаю, к тому времени я уже буду знать больше, чем они.
Еще раз обойдя все строение, я обнаружил незамеченное прежде маленькое решетчатой оконце, ведущее в какое-то полуподвальное помещение. Где же может быть вход в него? Сориентировавшись, я снова вошел в дом. Так... Вот несколько ступенек вниз. Дверь добротно обшита железом. Что там, за этой дверью, слишком солидной для обычной кладовой? Может быть, винный погреб? Ну, это, конечно, смешно. Я попытался заглянуть в оконце снаружи – и мне показалось, что оттуда на меня тоже смотрели чьи-то глаза... Мороз прошел по коже...
Услыхав скрип отворяющихся ворот, я заскочил в дом и бросился к окну. Сначала раздались легкие шаги, а потом в окне промелькнула аккуратная девичья головка. Больше никого не было видно. Запрятав оружие на место, я спокойно уселся в кресло. Через минуту застыла на пороге миловидная девчушка.
– Ага! Вот и хозяйка заявилась. Не ожидала гостей? Ты меня извини, что я тут без разрешения расположился. Работа такая...
Она промолчала.
– Ну, проходи, проходи. Раз ты хозяйка, будь как дома.
– Я не Хозяйка, – выдавила она.
– Не хозяйка?! Тогда кто же ты?
– Я Ее подружка. А Ее теперь здесь нет.
– Где же Она?
– Не знаю, кажется в городе. А вы кто?
– Извини, я не представился. Ну, как тебе сказать... Буду с тобой откровенным. В городе произошли некоторые неприятные события, и мне приходится их расследовать. Короче, я сыщик, точнее, комиссар полиции.
Она заметно побледнела.
– Что же ты испугалась? Надеюсь, такой хорошенькой девушке нечего бояться комиссаров полиции. Неужели ты замешана в каких-то темных историях?
– Н-н-нет...
– Ну, и отлично. Теперь мне бы хотелось с тобой кое о чем поговорить. Ты не против?
– А как вы сюда попали?
– Во-первых, давай договоримся: по долгу службы спрашивать буду я, но так как ты этого правила, возможно, еще не знала, то чисто по-джентельменски удовлетворю твое любопытство: все очень просто – я перелез через забор.
– А собаки?
– С ними тоже вышла неприятная история, то есть мне пришлось их застрелить. Они мне мешали, а я этого не люблю, понимаешь? – я не люблю, когда мне мешают. А вот когда помогают – люблю. Ты меня понимаешь?
– Так вы убили собак?! А я думала, где это они...
– Да, я их убил. Такова была жестокая необходимость. Правда, собаки – частная собственность, и мне придется отчитываться перед Хозяйкой, – но это уже наше с Ней дело.
– Она вам этого не простит...
– Она такая серьезная?
– Серьезней, чем вы думаете.
– Что ж, тогда поговорим о Ней. Чем Она тут занимается – одна в диком лесу? Возможно, я несколько утрирую...
– Ну... отдыхает, книжки читает, загорает...
– А кто, кроме тебя, бывает у Нее в гостях?
– Никто... кажется.
– Ты никого не видела – ни мужчин, ни женщин?
Она вся задрожала, готовая расплакаться.
– Запомни еще одно, девочка: мне надо говорить только правду. Мы еще вернемся к этому вопросу, так что подумай. А пока еще один вопрос: ты знаешь об убийстве Ее отца? Только правду! Быстро!
– Да.
– Она сама тебе говорила?
– Да.
– Она сильно переживала?
– Нет.
– Была довольна?
– Да... кажется.
– Ты здесь, на острове, давно живешь?
– Пару месяцев.
– И не скучаешь?
– Нет.
– Хорошо. Не забудь, что надо отвечать быстро, не задумываясь. И только правду... Твоя подружка увлекается дрессировкой животных?
– Я не знаю. Нет, кажется, собак только.
– А для чего тогда у Нее эта книга? И вот этот хлыст? Быстро!
Она расплакалась.
– Я не знаю. Я ничего не знаю! Что вы ко мне пристали? Спрашивайте у Нее...
– Нет, кое-что и ты знаешь. Но боишься... Тогда еще вопрос: в подвале, где окошко с решеткой, есть люди? Там кто-то прячется?
– Нет, нет! – почти в истерике закричала она.
– У тебя есть от него ключи? Идем, ты мне его откроешь.
Я поднялся и дружески обнял ее за плечи.
– Успокойся, мы во всем разберемся. Давай ключи.
Внезапно она сбросила мою руку и попыталась провести болевой прием. Я легко освободился от неумелого захвата и грубо толкнул ее на пол.
– Ах, вот ты как! Кто тебя научил этим штучкам! Твоя любимая подружка? Живо подымайся и забудь про эти фокусы. Я не против, когда девушка владеет приемами самозащиты, но применять их против меня не советую. Ключи!
– У меня их нет. Они у Нее.
– Сомневаюсь... Неужели Она таскает их с собой? Уж разве что Она там прячет что-то очень важное... Там люди? Быстро!
– Да.
– Что они там делают? Кто они такие?
– Рабы.
– Кто?! Что ты сказала?
– Ну, рабы.
– Чьи рабы? Твоей подружки?
– Да.
– Прекрасно! Значит, рабы – это те, кто случайно оказался на вашем острове? И Она со своей бандой захватывает их в плен?
– Не с бандой. Сама!
– Сама? С помощью каратэ?
– Да.
– И много у вас этих ... рабов?
– Девять штук. Нет, восемь...
– Штук или человек?
– Ну, человек.
– А почему ты сначала сказала "девять", а потом – "восемь"?
– Он не раб потому что.
– Подожди, о ком речь? Кто это "он"?
– Один человек.
– Но он тоже был захвачен в рабство?
– Да.
– Тогда почему он не раб, как все?
– Он... мой парень.
– И он тоже живет в подвале? Или с вами в доме?
– Не знаю...
– То есть, как это не знаешь? Ты должна знать про него больше, чем про всех остальных. Он сейчас с ними, в подвале?
– Нет.
– Где он?
– За оградой, у леса.
– Что он там делает? Ждет тебя?
– Да.
– Идем, я хочу с ним поговорить
– Нет!
– Что значит "нет"?
– Нет, с ним нельзя разговаривать!
– Девочка, ты, как видно, еще не поняла, что здесь все решаю я: что делать и что не делать. С кем мне говорить и с кем не говорить. И остальное – тоже. Понятно?
– Да.
– Тогда идем.
– Нет, нельзя. Вам нельзя его видеть.
– Он, что, плохо себя чувствует?
– Да.
– Он болен?
– Да.
– Но если ты с ним гуляешь, значит, он не так уже болен, чтобы с ним нельзя было общаться другим людям. Ты же с ним разговариваешь?
– Нет. Он – немой.
– Немой?! Это любопытно. По моим сведениям, никто из исчезнувших людей немым не был. Или он здесь онемел?
– Да.
– И другие рабы тоже?
– Да.
– Что ж, это так естественно: рабам не о чем друг с другом разговаривать, рабы должны работать. Так?
– Так.
– И все же ему придется со мной разговориться! – я крепко ухватил ее за руку.
Почти всю дорогу мы шли молча. Пусть она немного придет в себя, а я пока обдумаю ситуацию. Сейчас многое должно проясниться...
В двух-трех сотнях метров от виллы я разглядел стоящего у электрического столба человека. Что-то странное было в его облике. Как мне показалось сначала, он был в одних белых трусах и почему- то стоял совершенно неподвижно, никак не реагируя на наше появление. Приблизившись, я заметил на его шее металлическую цепь, которой он был прикреплен к столбу; на ногах тоже была цепь, да еще с громоздкими металлическими замками. От неожиданности я остановился. До сих пор разговор о рабах не воспринимался мной слишком серьезно, мне казалось, что если это и не шутка, то какая-то своеобразная игра, скорее всего сексуальной направленности. Чего в наш век не бывает? Но чтобы вот так вот...
– Он, что, по-настоящему – раб?
– Конечно, – убежденно ответила она. – Только для меня он не раб. Он мне нравится, и я гуляю с ним, когда Ее нет на острове.
– Ты ему тоже нравишься?
– Кажется, да. Не знаю... ведь он совсем не разговаривает.
– А в чем это он одет?
Она смутилась.
– Рабам не положено никакой одежды. Но он стесняется, и я надеваю на него полотенце. Как набедренная повязка...
– Остальных рабов тоже выводят погулять?
– Нет, их только на работу.
– И они добровольно согласились на такие издевательства?!
– Нет, конечно. Но ведь Она захватила их в рабство и приучила повиноваться.
– Как же Она их приучила? По книжкам – как животных?
– Я не знаю, может, и по книжкам. Но Она их просто очень сильно избивает, и они Ее боятся.
– А тебя они тоже боятся?
– Да, ведь я – женщина. Только они меня боятся не так, как Ее.
– Ты их тоже избиваешь?
– Я? Нет. Только, если Она прикажет.
Мы подошли еще ближе. Вот это да! Лицо и тело человека хранили на себе следы бесчисленных побоев. Резко выделялись на коже синевато-красные рубцы, какие-то темные пятна, которые, как я быстро понял, были ни чем иным, как запекшейся, неотмытой кровью... Тут я вспомнил про кожаную плеть... Нет, такого я еще не видел и не слышал!
Человек у столба (раб!) стоял не двигаясь, но глаза его затравленно следили за нами.
– Как вас зовут? – спросил я как можно мягче.
Он молчал, и мне пришлось повторить свой вопрос – и с тем же успехом.
– Вы меня не слышите?
– Нет, он слышит, он только немой. У него нет языка.
– То есть, как это нет?
– Она отрезала. Рабу не надо разговаривать.
Я не нашел, что сказать. Без языка! Отрезала!.. Раб у какой-то девчонки! В наше время!
– Так ты говоришь, что он живет в подвале с другими рабами?
– Да.
– И ты его вывела погулять?
– Да, пока нет Хозяйки.
– А ключи?
– Какие ключи?
– Ты соврала? Ты говорила, что у тебя нет ключей.
Она растерялась.
– Да, то есть, нет... У меня вообще-то их нету, но я знаю, где Она их прячет.
– Что ж, отведи раба на его место в подвале, а заодно я взгляну и на остальных.
– Не надо...
– Почему не надо?
– Я боюсь, если Она узнает...
– Девочка, запомни: Она – величайшая преступница, и как только Она появится – я Ее арестую.
– А я? Что со мной?
– Ты – соучастница, – отрезал я.
– И меня тоже будут судить?
– Скорее всего, да. Но если ты мне поможешь, то я буду добиваться того, чтобы тебя не посадили в тюрьму. А теперь ты мне откроешь подвал и поможешь освободить всех ваших рабов. Идем. Только развяжи сначала своего ... парня.
Она сняла цепь со столба.
– Освободи ему ноги.
– Не могу. У меня – правда! – нету ключей от этих замков.
– Как же он сможет идти?
– Он может передвигаться в кандалах, только не быстро. Он уже привык.
– Ты так и намерена вести его на цепи?
– А как?
– Пусть сам идет.
– Я его всегда на цепи вожу – ведь она все равно будет ему мешать.
– Хм, своеобразная логика... Ладно, идем как знаешь.
Когда мы добрались до подвала, она попросила:
– Отвернитесь, пожалуйста.
– Зачем? – удивился я.
– Ключ у меня... там... запрятан.
– А-а... я сразу не сообразил. Вот женские штучки! Доставай быстрее. Я уже отвернулся. Готово?
– Нет еще. Сейчас.
Я почувствовал что-то в ее голосе. Тут бы мне и обернуться... Так нет же, деликатность проклятая! И в тот же момент что-то тяжелое обрушилось на мою голову. "Старый осел!" – успел я подумать, проваливаясь в душную бездну.
Очнулся я в сырой, вонючей камере. Куда это меня занесло?
Сознание медленно возвращало предыдущие события. Вспомнил! Рука рванулась к кобуре... Пусто, конечно! Ах, мерзавка! Но и я хорош, доверился этому зверенышу!..
Но что теперь делать? Я огляделся. На гадком голом полу, лежа или прислонясь к стене, разместились несколько совершенно голых мужчин. На ногах у всех были цепи с замками, гремящие при малейшем движении. Все они молчали, только некоторые изредка издавали странные мычащие звуки. На задах, спинах, животах, на лицах – следы жестоких побоев. Рабы!!! Вот они, во всей очевидности! Неужели и меня превратят в такое же?!.. Нет, милые девочки, со мной у вас номер не пройдет! Какая удача, что я не связан! Видимо, у этой... у подружки не оказалось под рукой веревки, а идти ее искать, а потом лишний раз возвращаться в гадкий подвал не было охоты. Решила, видно, дожидаться Хозяйки. Так что нельзя терять ни минуты. С Хозяйкой, ясное дело, справиться будет не так просто.
Я изо всех сил уперся в двери. Туда-сюда... нет, бесполезно. А окно? Металлические прутья на вид не очень внушительные. Ухватившись за них, я подтянулся кверху, подергал... шевелятся немного. Теперь требуется опора. Перебирая ногами по стене, задрал их к самой решетке. Напрягшись, сделал несколько мощных рывков. Пошло... Зашаталась, кажется, вся деревянная обойма. Значит, прутья сидят не очень глубоко. Еще разок! Чуть не сорвал спину... Я спрыгнул на пол. Рабы все проснулись и в испуге уставились на меня.
– Что, братцы? Хочется на волю? Кто пойдет со мной?
В ответ раздалось несколько неопределенных звуков. Да... Плохи с ними дела. Что ж, извините, а мне вот очень нужно на волю. Прямо необходимо! Немного передохнув, я продолжил свое занятие. Вот-вот решетка должна податься!.. Не успел подумать, как раздался жуткий треск, и я вместе с решеткой полетел на пол, еле-еле успев сгруппироваться, чтобы не сломать себе позвоночник. Ударился, конечно, неплохо, но и не страшно... Ни минуты не мешкая, даже и не оглянувшись на прощание, я выбрался наружу. Осторожно обошел вокруг дома и, ничего не обнаружив подозрительного, отворил дверь гостиной. Пусто... Теперь в спальню. Вот она! Какая милая картинка! Прехорошенькая девчонка, подобрав пухленькие, высоко открытые ножки, уткнулась личиком в подушку. Мерно поднималась и опускалась ее грудь. А рядом, у кругленьких коленок – мой собственный пистолет. Вот это уже ни к чему! Опасная игрушка для такой кошечки...
Я присел на краешек кровати и потрепал ее по щечке.
– Вставай, милая! Приехали...
Она испуганно присела, не позабыв одернуть платьице. Потрясла головкой, сбрасывая наваждение. Наваждение не проходило, и она, ойкнув, задрожала своим хорошеньким тельцем.
– Мне бы следовало, девочка, душу из тебя вытрясти. Но пока я этого делать не буду, дав тебе еще один шанс. Если хочешь жить, отвечай на мои вопросы – и не дай Бог соврать! Ясно?
– Да.
– Она приезжала в город пять дней назад?
– Да.
– Зачем?
– По каким-то своим делам.
– Например?
– Разные дела... Например, за продуктами.
– За чем еще?
– За рабами, кажется.
– Что, прямо в городе?!
– Нет. Там Она только знакомится с ребятами, и они договариваются приехать сюда на пикник. Берут с собой продукты, теплую одежду и все такое.
– Ты с Ней ездила?
– Да. Раза два... только
– И тоже знакомилась?
– Да. Но ведь они сами приставали, чтобы познакомиться.
– Еще бы! А потом?..
– Потом мы приезжали сюда, и Она с ними расправлялась.
– Сразу со всеми?
– Как когда. Их же немного, обычно это два парня. Для Нее это ерунда.
– И они не оказывали сопротивления?
– Они ничего не успевают, потому что не ожидают ничего такого. А если бы и ожидали – все равно... Она так может ударить, что и не заметишь даже... Она и с тремя может справиться, даже с самыми здоровыми, но тогда Она должна будет в полную силу драться и может убить, а нам нужны ведь живые рабы.
– Все правильно... А ты бы так хотела, как Она?
– Конечно! Нет, то есть... Все равно у меня так не получится.
– А со мной все же получилось?
– Я...я... Так вы же отвернулись. И я ведь не рукой.
– Это я понял. А чем же, интересно?
– Я случайно увидала у стены молоток. И сразу подумала... А до того совсем даже не хотела.
– Зачем же тебе это вдруг понадобилось?
– Вы же сами сказали, будто я соучастница и что меня тоже будут судить. Я испугалась. И потом... сама не понимаю, но почему-то мне захотелось испытать себя. Как Она чтобы... А когда вы упали, я еще больше испугалась. Я только открыла дверь, и мой парень ... раб который... затащил вас в подвал. А как вы оттуда выбрались?
– Как обычно: через стенку прошел.
– Вы шутите, да?
– Да нет. Это вы все шутите: и с рабами, и с молотками... А я человек серьезный. Но давай дальше. Как давно ты Ее знаешь и как ты с Ней познакомилась?
– Здесь, на острове. Месяца два назад я приплыла сюда на лодке со своим парнем. Отдохнуть...
– Это тот самый раб, которого ты водишь на цепи?
– Нет, того она еще тогда убила.
– Убила?! Как?
– Она сначала предложила ему честно драться. А он думал, что Она шутит и не бил Ее. Он же был боксер. Известный... Но он же не ожидал... А потом Она убила его ногой.
– И сразу насмерть?
– Да.
– И как же после этого ты с Ней дружишь?
– Я Ее сначала ненавидела и все время плакала. А Она меня не трогала. Только когда я Ее не послушалась, заперла меня в клетку с голыми рабами. Я чуть не умерла со страху. А когда выпустила, через несколько дней, мы с Ней долго обо всем говорили.
– О чем же?
– О мужчинах, в основном. У Нее целая теория. Что мир должен принадлежать женщинам, а мужчины – это рабы по природе. Только по ошибке истории мужчины стали как бы главнее. И Она эту несправедливость должна исправить.
– Как? С помощью каратэ?
– Да, в основном. Мужчины все лентяи и пьяницы, а женщины от природы более способные, только им не дают развиваться. И они намного лучше и легче осваивают каратэ.
И когда они им овладеют в совершенстве, они превратят всех мужчин в рабов. Нет, не всех, а которых отберут. А остальных уничтожат...
– Бред какой-то...
– И совсем не бред. Она уже многих девушек учит. И даже как против полиции бороться... И потом они будут учить других.
Тут меня осенило: – Девушки приезжали сюда заниматься каратэ?
– Ну да. Она с ними занималась и еще читала лекции, очень интересные. И в город ездит, чтобы вербовать новых девушек.
– А Она не боится, что они проболтаются раньше времени?
– Нет, они ведь все давали клятву. И они ненавидят мужчин.
– Но ведь ты проболталась. Почему?
– Наверное, так получилось И я ведь не ненавижу мужчин, я случайно сюда попала. И еще потому, что Она издевается над моим парнем, сильно его избивает. Она сама хочет с ним быть, только сама себе не признается. Вот и отводит свою душу...
– Ты просто ревнуешь
– Не знаю, может быть... Но иногда я Ее ненавижу, а иногда просто влюблена. Ведь Она бывает такая веселая и интересная! Она поет и танцует, знает много стихов...
– И в то же время вырезает языки живым людям!
– Но ведь это уже не люди! И... теперь Она вырезала уже не только языки. Она уже несколько раз кастрировала их. Но этого я не могу видеть, вместе с ними отключаюсь. Они же без наркоза... Не все даже выживают. А Ей хоть бы что! Еще веселей становится... А вообще, про все забываешь, когда видишь Ее в хорошем настроении.
И, кроме того, я Ее очень уважаю за огромную силу воли. Она ведь очень много тренируется, много читает. Хотя, знаете, мне все же кажется, что Она неравнодушна к мужчинам. Она очень... это самое...
– Сексуальна?
– Да, наверное. Но Она внушила себе, что их ненавидит – и не дает себе никакого послабления.
– Понятно... Ответь еще на один вопрос. Как, по-твоему, кто убил Ее отца? Она сама? Быстро!
– Да.
– Зачем?
– Она его ненавидела больше всех. И Она просила у него денег...
– А он Ей не давал?
– Нет, обычно давал. Но в этот раз Она просила очень много, почти все его деньги.
– Для чего?
– Она ведь хочет создать тренировочные центры во многих городах. Надо нанимать помещения... И еще другие дела. Она про все даже мне не говорит.
– Так Она его убила и забрала деньги?
– Прямо Она мне этого не говорила, но сказала, что рассчиталась с отцом за все и теперь сможет осуществить свои планы. Я тогда еще подумала, что Она убила его из-за денег. А потом узнала, что он действительно убит.
– Понятно. Так когда Она должна вернуться на остров?
– Сегодня вечером или завтра утром.
– Хорошо. Теперь скажи, есть ли тут у вас какое-нибудь помещение типа кладовой, которое хорошо закрывается?
– Есть кладовая.
– А ключ?
– Есть.
– Дай мне.
– Так надо. Спасибо... А теперь, ты меня извини, но я вынужден запереть тебя в кладовой на некоторое время.
– За что?!
– Ты меня еще спрашиваешь за что? Но не бойся, в данном случае это мне нужно лишь для того, чтобы ты мне не мешала.
– Я вам не буду мешать.
– Один раз я уже тебе поверил...
– Я больше не буду.
– Так говорят маленькие дети. А мы с тобой взрослые люди, которые должны отвечать за свои поступки. В крайнем случае, ты посидишь там до утра, не больше. Я тебе обещаю. Там есть на чем сидеть или лежать?
– Старый диван, кажется.
– Вот и отлично! Спи себе на здоровье. Но не дай Бог, если ты попытаешься оттуда сбежать! Это твой последний шанс в моих глазах – и первая твоя маленькая помощь мне, которая зачтется в твою пользу. Запомни: не мешать!
Я отвел ее в кладовую и, заперев на ключ, поспешил к бухте, где, наверное, заждались меня мои ребята. Надо продумать наши дальнейшие действия и организовать надлежащую засаду. Смешно, кажется, говорить о засаде на какую-то девчонку, но Она уже показала себя противником достаточно опасным, так что лишний раз рисковать не стоило.
Было полдесятого вечера, когда я возвратился в бухту. Раздвинув кусты, я увидел обоих своих помощников сидящими зачем-то на самом виду в самом открытом месте песчаной отмели, что было весьма неосторожным с их стороны. Но поза у них была очень странная: они сидели, одинаково вытянув ноги, прижавшись друг к другу спинами – и почему-то совершенно неподвижно. Холодок пробежал по спине, и я, подавая знак, легонько свистнул. Никакой реакции...Предчувствуя недоброе, с пистолетом в руках я подбежал к ним. То, что предстало моим глазам, было ужасно. Ребята сидели, привязанные спина к спине. Оба глаза на обезображенном лице одного из них были безучастно устремлены к морю, а у другого один глаз был закрыт, а второй, огромный и красный, почти вываливался из глазницы. Оба парня были в рубахах, но ниже пояса на них ничего не было. Тут я только разглядел самое страшное: у них отсутствовали половые органы, и под этими местами на песке загустели две симметричные темно-красные лужицы...
Почувствовав из-за кустов посторонний взгляд, я дико оглянулся, поводя стволом вдоль зарослей. Послышался слабый треск сучьев, и я выстрелил, ориентируясь на звук. Треск повторился. Я пальнул чуть пониже, потом еще дважды: левее и правее. Сухо щелкнул затвор... Патроны кончились!
Справа, где кустарник опускался к самой воде, раздался вкрадчивый шелест волны. Я увидел Ее. Капельки воды медленно катились с обнаженного русалочьего тела, и не мигая смотрели в пустоту холодные голубые глаза.
– Семь! – шевельнулись Её губы. – Ты сделал сегодня семь выстрелов. Патроны кончились, раб!
1985 г., Ленинград