Один мужик решил построить фривей. Историки теперь уже вовсю ломают головы: с чего все это у него началось? Есть разные на этот счет мнения, вплоть до тайного вмешательства инопланетян, но самая убедительная, на мой взгляд, версия, она же – и самая простая, как учил великий Оккам, - это с похмела: уж больно у мужика башка трещала, да и совесть за свое собственное безделье замучила. С кем не бывает! Иные с больной головы даже до стихоплетства докатываются, однако чтоб вот так вот сразу – и фривей... Да!
Короче, поделился он своей удивительной задумкой с родной женой. Она, естественно, поначалу-то мужниной идеи не приняла: ишь, мол, чего придумал! Это, мол, тебе после вчерашнего выпивона всякая дурь в голову лезет! (Кстати, слова мудрой женщины прямо подтверждают нашу с Оккам исходную версию). Но потом все-таки одумалась и полюбопытствовала:
- А что это за фривей такой, Коля, а? Слово красивое такое, навроде иностранного...
Николай, как мог, своими словами ей все и объяснил: это, мол, хреновина такая длинющая, по которой иностранные буржуины на своих собственных “Мерседесах” раскатывают.
- Вроде этого, шоссе нашего, - догадалась николаева жена.
- Оно, вроде и так, да вот... На шоссе, понимаешь, можно с любого конца заехать, а на фривей - только в специально отведенных для этого дела местах.
- Шлагбаумов понаставили они там, что-ли? - опять сообразила Николаева жена. И как только сообразила, ей мужнина задумка перестала такой уж дурью казаться, ибо раз шлагбаумы - так там всякую пьянь на этот фривей не пропустят. Американцы эти не дураки: знают, что делают.
- Ну, строй, - говорит, - и тут же засомневалась: - А управишься сам? Может, кого в помощники наберешь?
Николай подумал, согласился. Пошел к старому другу своему Федору.
- Слушай, Федюнчик, - говорит. - Дело есть.
- Ты, что, не видишь - не до дела мне теперь... Никакой квас не помогает. Все, завязал.
- Да я не о том... Я и сам завязал... почти что. Дело у меня к тебе серьезное.
- Серьезное - тем более. Как опохмелиться - так ни у одной суки доллара поганного не допросишься, а как замочить кого - дак сразу Федюнчика вспоминают!
- Ну, кореш, даешь! - изумился Николай. - Когда это лично я тебя на мокрое дело толкал? Когда надо было - сам управлялся, ты ж мой кулак знаешь...
А кулак, действительно, у Коли, может, чуть и поменьше Фединого, но тоже впечатляющий. Так что...
Короче, поделился Николай с ним своей потаенной мыслью насчет фривея. Федор тотчас согласился. Тем более, что фривей - это вроде БАМа, где он когда-то “комсомольцем” вкалывал, расконвоированным, правда. А тут – строй себе в свое личное удовольствие, на полной свободе! А что пить на фривее нельзя – так зато стрелять, говорят, можно сколько хочешь... Мечта! Засомневался, однако, насчет бетона, как доставать да подвозить его. Да и тракторишко, хотя бы и из танка сделанный, не помешает. Наконец, однако, заключили контракт: Николай непосредственно фривеем занимается, а Федор по снабжению – бетон, разные стройматериалы, вплоть до трактора (пушку потом к нему приставить - плевое дело!).
Работа поначалу пошла у них очень ходко, да вот техника-то их и подвела. Не так даже сам трактор, как тракторист, Петька-Цыган: за каждый аппойнтмент по два бутыля запрашивает. На одну его рожу взглянешь – сразу видно: человек выпить не любит. А так – человек хороший...
Однажды Николаева жена вышла поглядеть как стройка века движется. Глядит: аж до самого горизонта – ни Николая, ни Федора. Зыр-зыр во все стороны – зыроу. Она уже и ладошку к болезным своим очам пристроила, чтобы пустоту разглядеть получше... Однако куда там! Тишина вдоль всего фривея, одни только лягушки поют-заливаются. Вот тебе и стройка века! Неужто опять злыдня Дунька в ихнее счастье вклинилась?! То-то она примечала в последнее время: притащится Николай будто бы с фривея, кашки поскребет, чайку глотнет – и спать заваливается: никакого мужского интереса к ее женской личности не проявляет. Думала: устает человек сильно, зато вот скоро с фривеем своим закончит – и покатят они по нему аж до самого синего моря, где только любовью и заниматься... Черт с ними, с чеченами ихними!
И пока вот так всячески страдала бедная женщина, с фривея вдруг донеслась до нее задушевная песня вроде бы как в три мужских голоса: «Среди долины ровныя...»
Тут-то все сразу и поняла, да уж поздно, как говорится. Тем более, что и сказке конец... Давно это было. Зарос уже тот фривей диким бурьяном, да и не жалко, честно говоря. Кому он тут нужен?
Впрочем, дальше было вот что. Николай, как отошел немного, построил вокруг своего дома дорожку из оставшегося бетона. Сам же и утоптал ее, безо всякого трактора. Есть еще немалая сила в человеке! А вообще, он после этого фривея переменился весь, тихий такой стал, задумчивый. Чтоб на кого руку поднял – ни-ни! Жена не нарадуется. Иногда, правда, Федор зайдет, тяпнут они по маленькой. Жена картошечки наварит, огурчики на стол выставит. Да и сама иной раз рюмочкой не побрезгует... И разносится в тихие вечерние часы над фривеем русская песня про долины ровные. Красота-то какая! Куда там Америке!..
А чтобы ихняя делегация, о фривее понаслышанная, не застала врасплох, Николай его с двух концов шлагбаумами перегородил с телекамерами, да с ремоут-контролем. Сверху спутник запустил с трактористом на борту. А сам танк рядышом в кустах припрятал! Никакая НАТА не поможет! Пусть только сунутся...
1999, Лос-Анджелес