Существует ли душа? – а если да, то возможно ли ее отдельное существование вне материального тела, то есть после смерти человека? Христианство отвечает на это вопрос положительно, иудаизм же, несмотря на некоторые разногласия между разными толкователями, в целом склоняется к тому, что со смертью человека исчезает и его душа, возвращающаяся к нему лишь после телесного воскрешения. В предлагаемой статье вопрос о существовании души хотя и не является центральным, но ответ на него содержится в общем решении вынесенной в заголовок темы.
Несчетны там солнца горят,
Народы там и круг веков.
/М. Ломоносов/
Если ты очень ждешь своего друга,
Не принимай стук своего сердца
За топот копыт его коня.
/И. Шкловский/
Контакт неизбежен
/Саша Бородин/
Все эти противоречивые – серьезные или несерьезные – высказывания отражают только малый пласт проблем, связанный с возможной заселенностью окружающего нас космического пространства живыми – а то и разумными – существами.
Многим представляется, что проблема существования братьев по разуму, а, собственно, и встречи с ними возникла со времен Джордано Бруно, Галилея, Коперника, которые достьаточно научно обосновали заурядность нашей планеты на фоне практически бесконечного пространства Вселенной: если уж на нашей скромненькой планетке имеется жизнь, то почему бы ей не быть и на других, бесчисленных небесных телах? Однако идеи о множественности миров присутствовали в представлениях человечества гораздо раньше. В буддизме, например, это была идея переселения душ – в состоянии нирваны – на Солнце, Луну и звезды; Некоторые древнегреческие мыслители (Фалес Милетский, Анаксагор) учили, что Земля вращается вокруг Солнца и состоит из того же вещества, что и звезды, а древнеримский философ Лукреций Кар считал, что «в других областях пространства имеются другие земли с другими людьми и животными».
Идеи эти, однако, не получили развития как по причине невозможности их экспериментального подтверждения, так наступления полуторатысячелетнего застоя так называемой «эры религиозного мракобесия». Зато с момента изобретения Галилеем телескопа, с помощью которого были обнаружены на Луне горы и долины, сомневаться в обитаемости множества внеземных миров стало уже попросту непрестижным. После многих лет господства геоцентризма вдруг всем стало ясно (закон маятника), что церковь им морочила головы, а на самом деле вокруг нас сплошные братья по разуму. Теперь уже, наоборот, смелостью (если не наглостью) выглядели утверждения скептиков типа англичанина Уэйвелла, доказывавшего непригодность остальных планет Солнечной системы для обитания там мыслящих существ. Даже такой трезвомыслящий ученый, как Уильям Гершель, верил в существование разумных существ на Солнце. В нечто подобное верил даже и сам Ньютон – что не так уже удивительно, учитывая тогдашний уровень знаний (спектральный анализ, позволивший определить химический состав и температуру небесных тел, открыт сравнительно недавно).
Несмотря на заманчивую «очевидность» множественности разумных миров, такие взгляды были, скорее, как нетрудно заметить, плодом научного упрощенчества и вульгаризации сложных космических представлений. Хотя по отношению к периоду упомянутого «застоя» они и выглядели революционно, на самом деле нет ничего легче, чем предположить (отталкиваясь еще и от того, что нас, мол, много лет «дурили»), что в беспредельном пространстве никак не мог вырасти, по выражению Митродора, «только один пшеничный колос». Отсюда уже автоматически вытекает и идея «контакта», изначально – то есть пока мы не достигли еще соответствующего уровня развития – лишь в форме посещения Земли некими инопланетянами, которые этот уровень уже превзошли. Громадная сложность проблемы выяснялась лишь постепенно, и в своем научно-техническом аспекте она и теперь еще не до конца осознана подавляющим числом людей – отсюда все эти летающие тарелки и блюдца. Как пел когда-то Высоцкий, «кто-то видел пару блюдец над Америкой, кто-то видел две тарелки и у нас».
Конечно, более серьезная публика предпочитает употреблять вместо заурядных «тарелок» термин НЛО или – еще солидней – UFO. Трудно возразить против реальности тех или иных небесных явлений, в силу своей редкости или внезапности не до конца ясных науке. Но дальше следует логический трюк подмены (расширения) понятий. Например, наблюдаемый очевидцами светящийся в небе объект – зачастую со слов тех же очевидцев – быстро обрастает деталями, превращающими расплывчатое облачко в грандиозный космический корабль. Взбудораженное воображение легко дорисовывает недостающие штрихи, а если оно еще и не совсем здоровое, то добавляет сюда и разные страшные истории о тех или иных, преимущественно сексуальных и околосексуальных, экспериментах. На противоречия не принято обращать внимания. Доминирующая версия: инопланетяне прибыли с разных созвездий (что, очевидно, вызвано необходимостью объяснить, задним числом, несхожесть их описаний) с благородной миссией обучения отсталого человечества, подталкивания его на путь цивилизации (ибо если бы они прибыли как завоеватели, то давно бы уже – при их технике! – нас всех завоевали).
Несомненно, уфологический феномен представляет для науки большой интерес, но не как космическое, а как психическое, а зачастую и психиатрическое явление, привлекшее внимание таких серьезных ученых, как, например, Карл Юнг, который, правда, склонен был интерпретировать НЛО во фрейдистском духе.
Так как разные непонятные небесные явления (НЯ) человечество, естественно, наблюдало с самых давних времен, нетрудно проследить, хотя бы в общих чертах, эволюцию этих явлений по мере развития науки и техники, дававших импульс человеческому воображению.
Родоначальником идеи о современных НЯ – «тарелках» принято считать Джорджа Адамски, который весьма красочно описал свою «встречу» с пришельцами с Венеры, прибывшими на Землю с самыми дружескими намерениями и обеспокоенные исходящей от Земли вследствие ядерных испытаний радиацией (дело было в Калифорнийской пустыне в ноябре 1952 года). Адамски поведал также о том, что инопланетяне брали его с собой на экскурсию по обратной стороне Луны. Воображению Адамски можно было бы позавидовать, если бы мы не читали уже Уэллса, Жюль Верна или хотя бы наших Александра Беляева и Алексея Толстого, которые, вдобавок, нередко достигали в своих фантастических произведениях изумительной точности предсказаний. В случае же с Адамски – как раз наоборот, ибо, описывая широкоплечего красавца с волосами до плеч, одетого в нечто вроде летного комбинезона, сочинитель попал пальцем в небо, следуя, видимо, детским представлениям о голубой красавице-планете. Увы, насыщенная кислотами атмосфера, ее громадное давление, температура плюс 400 градусов по Цельсию и прочая «экзотика» делают Венеру совершенно непригодной для обитания на ней длинноволосых гуманоидов в летных комбинезонах. Но Адамски вошел в историю еще и как «создатель» «тарелки» в том ее привычном образе, который мы видим во многих фильмах (например, в американском фильме «Захватчики») и на страницах многих печатных изданий.
Иногда даже в более или менее серьезной статье об НЛО над заголовком красуется «тарелка Адамски», дезориентирующая читателя в том отношении, что любое непонятное небесное явление ассоциируется у него с пришельцами – в то время как реально не существует никаких объективных подтверждений такого рода «визитерств» с других звезд и планет, тем более лишенных не только физического, но и логического смысла. Корабли пришельцев легко преодолевают расстояния в сотни и тысячи световых лет (объяснение: пришельцы, мол, достигли такого уровня развития, что скорость света для них не предел. Звучит заманчиво, особенно для людей, не очень представляющих себе, что суть природы именно в ограничениях, запретах, отмена которых привела бы к хаосу, к полной невозможности любой организованной структуры – от элементарной частицы до человеческого мозга. А сказать ведь все можно - язык без костей - вот и говорят…). Согласившись на минуту с этой безграмотной и бездоказательной точкой зрения, зададим все же вопрос: как при такой сверхтехнике они постоянно – по рассказам тех же уфологов – терпят аварии, нередко оказываются сбитыми нашим несовершенным земным оружием и, вдобавок, при всем их гуманизме, беспрестанно сражаются между собой? И вообще, представить только, что творится над нашими головами – а мы ничего не видим и не слышим! Но мы-то ладно, а вот куда власти смотрят? Впрочем, по этому поводу у уфологов есть особая «теория»: всем правительствам обо всех этих происках инопланетян хорошо известно, но так как тайна сие великая есть, то и держат они ее под великим секретом. И, кстати, за попытку публичного разглашения этого секрета и был убит Джон Кеннеди – есть и такая интересная версия. И допустимо предположить, что в этом тонком деле Билл Клинтон, по-видимому, в сговоре не только с другом Борисом, но даже и с самим Саддамом – это вам не какая-то геополитика.
Так как многие уфологи сами признают, что материальное тело не может двигаться со сверхсветовой скоростью и, обладая массой и инерцией, не может мгновенно останавливаться или разворачиваться на 180 градусов, как это легко делают корабли пришельцев, то они говорят об их нематериальном происхождении. Но тогда тем более непонятно, как может потерпеть крушение лишенный всякой тяжести нематериальный объект. Есть тяжесть (масса) – тело не может мгновенно останавливаться, нет тяжести – тело не может падать; иначе как, не обладая массой, тело падает на землю подобно заурядному ньютонову яблоку или каким снарядом можно повредить нематериальный объект, не имеющий не только веса, но и вообще пространственно-временной локализации? Нематериальный объет потому и нематериален, что он не обладает признаками материи: объемом, массой, инерцией. Попробуйте поймать или сбить солнечный зайчик – и вы поймете суть проблемы. Солнечный зайчик не имеет массы, не может переносить даже элементарную информацию (кроме себя самое, которое есть абсолютное ничто; не следует путать солнечный зайчик с солнечным лучом, ибо последний есть переносчик световых частиц-фотонов, а зайчик – лишенное телесности нематериальное отражение, проекция луча на какую-то поверхность) - и только поэтому может двигаться, в принципе, с любой сверхсветовой скоростью и мгновенно менять направление своего движения.
Если бы мы, допустим, стояли перед «железными» фактами, опровергающими «придуманные» физиками «фундаментальные» законы природы (как в песне Галича: «Это гады-физики на пари раскрутили шарик наоборот») – тогда бы еще ладно: может, мы эти законы не так поняли – и факты выше их. Скрепя сердце, науке, возможно, пришлось бы сдаться и поискать какие-то неведомые еще нам законы природы, объясняющие эти факты. Но ведь таких фактов-то и нет! – ни железных, ни даже деревянных Есть только рассказы, сочиненные «очевидцами» типа Адамски, а при любых мало-мальски смахивающих на правду свидетельствах в качестве НЛО фигурируют явления, нисколько не похожие ни на «тарелку» , ни на космический корабль; чаще всего это какие-то загадочные огни (так, в августе 1951 года в штате Техас наблюдали в небе странную v-образную огненную конструкцию, которая на поверку оказалась … летящей клином стаей птиц, благодаря своему расположению в небе и несколько необычному состоянию атмосферы отражающую таким странным образом свет уличных фонарей) или странно себя ведущие светящиеся шары, которые лишь при большой фантазии могут быть приняты за космический корабль.
Не исключая возможности массовой галлюцинации, почему бы не признать за природой явлений, еще не до конца понятных науке, но которые еще ждут своего разрешения, - например, та же шаровая молния или ориентировка рыб и птиц в пространстве (последнее, как мне только что стало известно, вроде бы перестало быть тайной благодаря новым открытиям ученых). В то же время очевидно, что развитие науки и техники, новейших технологий само по себе вполне может служить источником некоторых таинственных явлений, не существовавших до того в природе.
Вообще же человеку, знакомому с историей, нетрудно заметить сходство множества деталей в описании земляно-инопланетных «контактов» с образами фольклора, только несколько «перестроившимися» по ходу научно-технической революции. Собственно, такое описание зачастую не что иное, как современный вариант демонологии, например часто упоминаемое эН-эЛ-Ош-никами ощущение сильного холода является почти неизменным атрибутом средневековых «общений» с демонами, - «контакты» обоего рода, по-видимому, происходят с людьми одинакового психологического типа или даже с одинаковыми психическими отклонениями. Исключая факты действительного наблюдения необычных небесных явления, которые, как уже отмечалось, никакого отношения к реальным космическим звездолетам не имеют, мы приходим к печальному, но необходимому выводу: вся эта уфологическая «космическая одиссея» является плодом как нездорового воображения, так и умышленной спекуляции средств массовой информации, наживающейся на естественном человеческом интересе ко всему таинственному и непонятному.
В определенной степени уфология есть версия теологии, основанной на вере в некие высшие силы. В то же время УФО-вера отличается веры в Бога своим крайним, хоть и не всегда осознанным материализмом, и является в этом смысле, как уже отмечалось, скорее демонологией, чем религией. Пришельцы, хотя и прилетают с «неба», являются существами не духовными, а материальными (даже в случаях их фантасмагоричной «дематериализации»), в силу своего высокого интеллектуального развития будто бы научившиеся обходить физические законы. Именно в этом я вижу вред уфологии, профанирующей науку и уродующей веру, ибо то, что принято называть истинной верой, есть явление сугубо духовное, возвышающее человека, по крайней мере, устремляющее его вверх; уфология же есть типичная чертовщина, внешне «облагороженная» тем, что ее новые «черти» обитают не в подземелье, а в космосе.
Незаметный невооруженному взгляду подлог состоит в том, что этот их «космос» вовсе не духовен, а самым банальным образом «заземлен» и лишь только «продвинут» в техническом отношении. Ультрасовременная техника и технология – вот то единственное, что способны внести в «отсталую» земную жизнь наши космические «доброжелатели». Но мы уже, слава Богу, знаем цену технизированной цивилизации, не снимающей, а, напротив, умножающей мировые проблемы человечества, - тем более, что речь идет о некоей цивилизации пришельцев, чуждых нам и биологически и физиологически (недаром ведь они так интересуются нашими половыми функциями), и, не исключено, даже физически – по причине своей способности к дематериализации. Никакими рассуждениями, однако, переубедить «верующих» в НЛО невозможно, и можно лишь обращаться к той категории людей, которые находятся на распутье, ищут аргументов с той и с другой стороны. Моя задача здесь – не разрушить слепую веру фанатов, а призвать к благоразумию тех, кто искренне жаждет Истины, для которой все эти «тарелки» лишь некий – и даже не совсем оригинальный – феномен человеческого сознания. По большому счету речь идет не о том, летают или нет над нами всякие «тарелки» и «блюдца», а о том, возможно ли вообще существование в Космосе иных цивилизаций. А этот вопрос уже напрямую выводит к вопросу о Творении – и, следовательно, о существовании Бога.
Бог существует, ибо Он необходим.
/Б. Спиноза/
Прежде чем перейти к столь глобальной теме, я хотел бы остановиться на вопросе, хотя, быть может, и частном, но мировоззренчески не менее важном: вопросе о вере. Упомянутый выше в эпиграфе Саша Бородин в одной из своих статей («Бог с ним, с атеизмом!») определяет атеизм как «веру в то, что никакого Бога нет».
Надо сказать, что эта мысль не нова и время от времени встречается в апологетических – по отношению к религии – работах. Внешне эта точка зрения выглядит убедительной и как бы уравнивающей обе стороны: и там, мол, и там – вера: хоть в Бога, хоть в черта. На самом же деле здесь содержится подвох, незаконно (с точки зрения логики) лишающий науку ее главного аргумента – доказательности. «Уравниловка» возникает в результате неправомерного объявления утверждения «вера в то, что Бога нет» обратным утверждению «вера в то, что Бог есть».
На самом же деле обратным здесь является не «Я верю в то, что Бога нет», а «Я не верю в то, что Бог есть», - это совсем разные вещи. Когда человек говорит: «Я верю», он признает нечто не подлежащее сомнению и не требующим доказательства, в то время как «не верю» допускает возможность и доказательства, и опровержения. То, о чем я говорю, вовсе не схоластическое рассуждение, ибо здесь содержится водораздел между религией, опирающейся на догму и наукой, ищущей все новые и новые факты и доказательства (последнее, опять-таки, служит объектом нападок со стороны апологетов религии, утверждающих, что с верой нам дана абсолютная и окончательная Истина, а научное познание в своих бесконечных и противоречивых поисках способно лишь приближаться к Истине, которую – подобно горизонту – оно никогда не достигнет). При всем при этом я осознаю, что наука строится не только на фактах и доказательствах, но и на некоторых, принимаемых на веру, постулатах.
Есть, видимо, некоторые пределы, за которыми властен уже не разум, а некое чувство, которая, однако, простирается от умения варить кофе до раскрытия тайн Вселенной. Но положение становится не столь безнадежным благодаря открытию Нильсом Бором принципа дополнительности: если явление невозможно охватить единым «взглядом», то строится его более или менее наглядная модель (например, модель атома или электрона), которая дополняется, с другой стороны, уравнением или системой уравнений.
Буквально очевидная иллюстрация такой дополнительности: один глаз в принципе не способен оценить расстояние до предметов, поэтому Бог создал своих «тварей» с двумя глазами - для образования необходимого угла зрения.
Когда у меня спрашивают: верю ли я в Бога, я отвечаю: не верю, - имея в виду не отрицание Бога, а отрицание того особого чувства, которое есть у верующего человека и которое называется верой – вот этого чувства во мне нет. Но я не говорю: нет Бога… Скорее наоборот. Наука (физика) в последние годы пришла к описанию того необычного состояния Правселенной, которое можно назвать по крайней мере Богом-Творцом. В какой степени это осознано самой наукой, пока еще не совсем ясно, однако эти научные достижения легко интерпретируемы под теологическим углом зрения и дают надежду на то, что наступает предсказанное в основополагающей каббалистической книге «Зогар» время, когда высшее (Божественное) знание соединится с низшим (человеческим).
На мой взгляд, первым шагом к такому соединению стало появление в 30-40-е годы прошлого века электромагнитной теории, которая вела от механистического понимания Вселенной к полевому. И, кстати, время появления этой теории, а также – что не менее знаменательно – и эволюционной теории Дарвина точно совпадает с предсказанным в книге «Зогар» сроком: «После 600 лет шестого тысячелетия» – по еврейскому летоисчислению. Если механицизм исходит из непосредственного и, в принципе, наглядно представимого контакта физических тел, то понятие поля в известной мере абстрактно и может быть представлено как переходный мостик между физическим и духовным мирами. Созданные на этой базе теория относительности и квантовая механика заставили пересмотреть и такие, казавшиеся очевидными, понятия, как пространство и время. С их помощью мир стал не только гораздо сложнее, но гораздо интереснее.
Однако наиболее грандиозный шаг в познании тайны возникновения Вселенной сделан в теории Раздувания, с появлением которой (с середины 80-х) теория Расширения, или так называемого Большого Взрыва, приобрела совершенно новые очертания. Если теория Расширения, успешно описав состояние Вселенной уже через пол-минуты после ее возникновения, все же не могла проникнуть в «события» предшествующей пол-минуты и, тем более, в То, Что Было До Взрыва, теория Раздувания посягнула и на эту величайшую тайну.
Понятно, что на этом рубеже наука неизбежно соприкасается с понятием Творца и Творения. Избегая наивной подгонки под науку библейских шести дней Творения, благодаря новой теории мы можем обнаружить куда более глубокие корни этого единства.
Итак, что говорит новейшая физика, базирующаяся, конечно, на столь же новейшей математике, именуемой теорией потенциальных полей или теорией струн? До условно принимаемой нулевой точки Взрыва, то есть когда еще даже не начала создаваться Вселенная, существовала Правселенная, представляющая собой вакуум особого рода, так называемый псевдовакуум; в отличие от «нормального» физического вакуума, который, во-первых, все же не абсолютно пуст, а во-вторых, существует во времени и имеет пространственный объем, псевдовакуум, предшествующий созданию частиц и полей, существовал вне времени и пространства. Однако, не обладая физическим существованием, он обладал существованием виртуальным, условным и состоял из соответствующих виртуальных частиц. Эти частицы «рождались» и «умирали» за пределами времени (таким пределом физики считают промежуток времени, равный 10 в минус 43 степени секунды, то есть квант времени) и поэтому, рождаясь из ничего и уходя в ничего, не могли нарушить законов сохранения, к тому же «тогда» еще не существовавших. Но все как бы кипело и бурлило в этом условном мире, названном поэтому виртуальным бульоном.
Что еще «хорошего» можно сказать об этом уникальном состоянии? Главное, это то, что оно представляло из себя – если еще не физически, то математически – чрезвычайно напряженное, неустойчивое образование (подобно шарику на вершине высокой покатой горки) и, обладая, вдобавок колоссальной вакуумной плотностью (не пытайтесь понять, что это такое), обладал столь же колоссальной вероятностью (потенцией) Взрыва – что с ним и произошло в кратчайший из возможных даже теоретически промежутков времени - это и есть уже упоминаемый квант времени. Так как тогда еще не могло быть никаких природных ограничений – ни полей тяготения, ни самого пространства, - то Правселенная распространялась с совершенно немыслимой скоростью, даже отдаленно не сопоставимой со световой, предельной в нашем физическом мире. Посудите сами: 10 в четырехсотмиллионной степени см/сек!!! – попробуйте написать единицу с четырьмястами миллионами нулей – получится «собрание сочинений» в 400-500 томов! Такое сверхбыстрое расширение, названное инфляционным Раздуванием, продолжалось в течение девяти временных квантов, после его скачком затормозилось, фактически одновременно и повсеместно успев заполнить весь информационный объем будущей Метавселенной. При этом произошло явление, подобное тому, что наблюдается при быстром расширении газов: почти мгновенное охлаждение и образование конденсатных капелек жидкости. Здесь же образовался «конденсат» в виде первичных частиц материи и соответствующих им полей, с присущим им притяжением и отталкиванием – именно это и прекратило инфляцию. Этот момент, видимо, и следует считать Началом физической Вселенной.
Читатель, знакомый с классической теорией Расширения, спросит: а где же здесь Большой Взрыв, происшедший не из Вакуума, а из материальной точки гигантской плотности – 10 в 94-ой степени г/см кубический? Значит, обе теории противоречат друг другу?
Нет, это не так. Теперь стало ясно, что прежняя теория описывала лишь один «скромный» момент, а именно: создание нашей Вселенной из какой-то одной частицы сверхвысокой плотности, возникшей в конце инфляции, в то время как теория Раздувания говорит о создании всей Метавселенной, в которой наша Вселенная (подчеркиваю: именно Вселенная с сотней миллиардов галактик, а не какая-то Галактика с какой-то сотней миллиардов звезд!) занимает, возможно, свое незаметное место. Впрочем, говорить о месте в обычном пространственном понимании здесь нельзя, ибо в каждой из образовавшихся вселенных есть свое собственное пространство-время, замкнутое само на себя, что принципиально исключает возможность любого контакта с другими вселенными. Собственно, их для нас просто не существует, как не существуем и мы для них. Об этом печалиться, конечно, не стоит, ибо дай нам, как говорится, Бог установить контакт хотя бы с «соседями» по Галактике, до ближайших из которых свет летит всего-то лет пять. Если они, впрочем, существуют…
Но я еще не сказал, отмечая особенности Правселенной., что она обладает целыми десятью (!) измерениям, иначе говоря, десятью степенями свободы (и еще одним, появляющимся в теоретических расчетах «бегающим» измерением), в то время как в нашей физической Вселенной их всего три – пространственных, да еще одно – измерение времени. Остальные измерения, как говорят физики, «свернулись» в процессе Раздувания, то есть не совсем исчезли, а почему-то перестали проявлять себя явным образом.
Итак, что бросается в глаза прежде всего? Прежде всего становится ясным, что Правселенная, не обладая еще физическими частицами и полями, возникшими лишь в конце инфляционной стадии, могла быть лишь чисто духовной субстанцией, причем обладающей десятью степенями свободы. Особенностью этой субстанции было то, что она представляла собой уникальную форму первичной «жизни» (так называемый «виртуальный бульон») и в потенции содержала в себе будущую Вселенную, вернее, Метавселенную. Напрашивается само собой разумеющийся и в то же время удивительный вывод: эта Правселенная, обладающая десятью духовными измерениями первообразной жизни, по всем признакам может быть отождествлена с той Высшей Духовной Сущностью, которая называется Богом, а, конкретно, Богом-Творцом, содержащим в себе всю информацию о будущей Вселенной. Этот потрясающий вывод, однако, присутствовал уже в первых фразах Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово. И Слово было у Бога. И Слово был Бог». Именно так: изначальное Слово – Информация, Мысль – это и есть Бог-Творец. И тогда процесс Раздувания есть процесс распространения Мысли, а скорость Раздувания – соответственно – скорость Мысли. Виртуальный бульон – это состоящий из первичных «частиц» информации «план» Вселенной в «голове» Создателя.
В такой интерпретации нет никакой натяжки и даже, напротив (не побоюсь лишить себя лавров первооткрывателя), она выглядит вторичной по отношению к некоторым глубоким, на мой взгляд, прежде всего, каббалистическим, толкованиям. Поразительно, что описываемые в Каббале так называемые сфироты, то есть проявления Бога во Вселенной – по существу совпадающие с понятием степеней свободы – имеет числом своим тоже 10, то есть столько, сколько измерений у Правселенной. Весьма соблазнительно интерпретировать в этом же духе и число 7: не означают ли известные «семь сфер небесных» те самые 7 духовных измерений, которые «свернулись» в процессе Раздувания, оставив на долю материального мира лишь три пространственных измерения (четвертое измерение нашего мира – время – в данной интерпретации хорошо ассоциируется с упомянутым ранее «бегающим» одиннадцатым измерением). Семь «свернувшихся» сфер-сфирот можно отождествить с загнанным в подсознание обобщенным разумом человечества, коллективным бессознательным (архетипом – по Юнгу), многомерными «элементами» которого и являются человечьи души. В этом смысле души находятся и вне времени (принадлежа духовной реальности), и во времени (принадлежа человеку), и их трансформация происходит – по вполне материальным причинам – в момент смерти человека – см. ниже.
Так как скорость действия любых счетных систем в конце концов ограничена скоростью распространения электромагнитных волн (скоростью света), то даже бесконечно совершенствуясь технически, компьютер приближается к некоему пределу. Но не то в описываемой выше уникальной ситуации: если представить мыслительную субстанцию Правселенной в виде некоего Сверхкомпьютера, то нетрудно предположить, что его эффективность должна была определяться практически бесконечной Скоростью Мысли и, следовательно, в принципе способна создать идеальные образы всех объектов будущего материального мира (в том числе и человека со всеми поворотами его мыслей и эмоций). Таким образом, из вполне научных соображений решается вопрос о сотворении мира. Но Богу – Богово, а Дарвину – дарвиново, то есть процесс эволюции, несомненно, имеет место – однако в пределах, очерченных свыше (Богом?) видовых рамок. Недавно это было признано и Ватиканом.
Есть и другой вариант подходя к проблеме Творения. Антиэволлюционисты, или сторонники так называемой креационной (от слова creation – создание) точки зрения, отвергают дарвинизм на том основании, что никакая комбинация случайных факторов не могла бы стать источником сложнейших белковых образований, тем более, полноценной органической жизни. Действительно, вероятность такой удачной комбинации практически равна нулю и, по крайней мере, случайным образом могла бы возникнуть разве что в сроки, несоизмеримые с существованием Вселенной. Часто приводится такой пример, что это вероятность такого масштаба, как, например, вероятность того, что обезьяна, произвольно щелкая по клавишам пишущей машинки, «сочинила» бы сонет Шекспира.
Но при таком рассуждении креацинисты грешат, по-моему, тем, что не замечают простого обстоятельства: перехода количества в качество. То есть на определенной стадии накопления чисто количественного материала в нем зарождается ситуация скачка в новое качество, например, при очень большом числе беспорядочно сталкивающихся частиц они не только образуют некую конфигурацию и не только пассивно передают друг другу кинетическую энергию движения, но и превращают эту энергию во внутреннюю, тепловую, в результате чего из хаоса образуется вполне определенная форма в определенном тепловом состоянии.
Кроме того, под действием сил взаимного притяжения частицы, «прилипая» друг к другу, создадут рано или поздно дополнительный разогрев по действием сил гравитации. Таким образом, через какое-то время хаотические скопления частиц образуют взаимосвязанную систему с новыми свойствами. Со временем может произойти еще скачок, потом еще и еще…
И тем не менее, даже учитывая это обстоятельство, мы можем проследить его действие только каких-то рамках, даже близко не допускающих случайного возникновения таких сложнейших систем, как, например, мозг, сердце, глаз… да и вообще почти любых органов живого существа. В отношении же существа мыслящего, то есть человека, с точки зрения вероятности – даже с учетом качественных скачков – дело еще безнадежнее.
Если от этого общего рассуждения перейти к конкретной ситуации, то мы увидим, что на Земле, за всю историю которой существовало примерно 4 миллиона биологических видов, только один из них – человек – достиг стадии разумной жизни.
Итак, даже при всех допущениях о количественных скачках и мутациях, эволюционная теория, дополненная теориями типа «первичного бульона» академика Опарина (не путать с виртуальным бульоном, относящимся не к Земле, а к Правселенной) не может все объяснить главного, начального этапа зарождения жизни. С другой стороны, не следует, конечно, удалять вместе с водой и младенца, недооценивать естественной сути дарвиновской теории. И вообще, по большому счету, речь идет не об эволюции, а о происхождении – в самом широком смысле этого слова. В частности, с некоторыми оговорками к эволюции можно отнести и Расширение Вселенной, в то время как ее инфляционное Раздувание – момент Творения. Дом не может быть построен безо всякого предварительного плана, сначала должна существовать, как сказал бы Платон, идея дома. Кто-то может возразить, что, например, не обладающий разумом бобер строит вполне разумно устроенное жилище. Но это как раз говорит о другом: план жилища существует не в голове бобра, а в сумме заложенных (кем?) в его бобровую голову инстинктов. Человек – единственное существо, которое может, в принципе, «строить дом» без помощи инстинктов, но «кирпичики» на постройку «дома» уже созданы до него (для него?!), как элементы грандиозного замысла в «мозгу» истинного Создателя.
Возвращаясь к ничтожно малой вероятности случайного зарождения разумной жизни, можно утверждать, что такая вероятность, все же случившись однажды, практически исключает возможность ее повтора и делает ситуацию с человеком уникальной и неповторимой (если допустить, например, что, перебирая огромное число раз буквы алфавита, упомянутая выше обезьяна все же в конце концов и наберет сонет Шекспира, то вероятность второй такой удачи падает не в два – как на первый взгляд кажется – раза, а в невероятно большее число раз). Таким образом, идея уникальности Божественного Творения совпадает с уникальностью вероятности разумной жизни как таковой. Бог, как необходимое условие возникновения Вселенной и, в конце концов, человеческого разума, формально-математически, вероятностно сводится к той самой единичности, которая является краеугольным камнем монотеизма.
В таком толковании, как видим, не остается места для НЛО как корабля инопланетян, ибо последних не просто не существует, но и не может существовать по самому устройству Вселенной. Нам, с детства привыкшим к стихийно-материалистическому представлению о Космосе, как о гигантском вместилище бесконечного числа звезд и планет, трудно смириться с мыслью о таком безнадежном одиночестве, однако имеющиеся факты не соответствуют радужным надеждам эНэЛо-шников (впрочем, может быть, и слава Богу, ибо если уж мы с трудом уживаемся со своими двуногими и одноголовыми братьями по разуму, то…).
Такой же оптимизм господствовал и в мире науки два-три десятилетия назад, когда собирались серьезные совещания по межпланетным контактам, на которых разрабатывались самые благонамеренные программы по приему сигналов из Космоса, а также по посылке сигналов в Космос (я бы добавил: на деревню дедушке, но и это еще чересчур оптимистично, так как неизвестно: а был ли дедушка?). Но пока все такого рода попытки оказывались безуспешными. Конечно, большая доля этого неуспеха может быть объяснена слабыми еще – в космическом масштабе – техническими возможностями землян, однако если взглянуть на небо земными глазами, то малая вероятность даже примитивных форм жизни очевидна (хотя все же и допустима – в отличие от разумной жизни). Марс и Венера, наши ближайшие соседи, выглядящие почти что двойниками Земли, на деле оказались абсолютно неприспособленными к жизни и, кроме «жидких» намеков на какие-то залежалые микроорганизмы на Марсе, ничего более похожего на гомо сапиенса там не обнаружено (в таблоидах их, для пущей убедительности изображают с громадными глазами, зубами и усами) в какой-то мере еще вселяет надежду нечто похожее на бывшую воду в районе марсианских полюсов, однако согласимся, что от молекул Н2О до человеческого мозга – дистанция громадного размера.
В целом же ничего хорошего – с человеческой точки зрения – ни на Венере, ни на Марсе не обнаружено. Что уж говорить об обжигаемом солнечными лучами Меркурии, о жидком гиганте Юпитере или о фактически лишенных тепла и света Сатурне, Нептуне и Плутоне!.. В общем, опять как у Высоцкого: «В космосе страшней, чем даже в дантовском аду»… Слишком большая сила тяжести на планете, по крайней мере, не позволит развиться прямохождению, явившемуся одним из важнейших условий появления человека, будет препятствовать нормальному функционированию биологических систем, но и слишком малая – в большинстве отношений ничуть не лучше. Даже малейшее изменение природных параметров, например, угла наклона земной оси или же повышение всего на несколько градусов температуры земной атмосферы вследствие парникового эффекта влекут за собой буквально катастрофические последствия.
Можно возразить, что живые существа, появившиеся в иных условиях, именно к ним и будут приспособлены, однако уже на Земле мы видим, что даже относительно небольшой разброс природных параметров приводит к огромному видовому различию, а чуть большее их изменение уже не создает никаких жизненных видов (кроме, возможно, микроорганизмов, в которых все же не хотелось бы видеть единственных своих собратьев).
В силу таких же причин и на других планетных системах дела обстоят столь же нерадостно, вернее, даже хуже, ибо стоит только представить себе эти огромные звездные пространства, так сказать, в натуре, как уникальность положения нашей зеленой планеты становится почти очевидной. Ведь если бы надежды оптимистов не были столь беспочвенны, то мы давно имели бы какие-нибудь весточки от более развитых, чем наша, цивилизаций: даже опережение нас на какие-то ничтожные в космическом масштабе несколько столетий дают – как мы это видим из нашей истории – такие основания.
Права, на совещании в Таллинне в 1981 году известный исследователь НЛО В. Троицкий выдвинул гипотезу о том, что жизнь во Вселенной возникла не только как закономерный этап эволюции, но и как следствие некоего взрывного процесса, одновремеенно воздействовавшего на планеты, уже готовые к этому по своей стадии развития. Благодаря этой одноразовости жизнь на таких планетах эволюционировала почти синхронно, хотя и с некоторым разбросом по причине разных физико-химических условий. Однако несмотря на определенную привлекательность этой гипотезы, более тщательное ее рассмотрение показывает, что она должна нивелировать целые эпохи, разница между которыми в масштабах цивилизации может оказаться весьма существенной. Так что можно сказать, что для объяснения отсутствия всяких признаков разумной жизни Космоса гипотеза Троицкого не вполне пригодна.
Мы видим, что проблема «пришельцев» является лишь частным случаем наиболее глобальной проблемы происхождения и устройства Вселенной, хотя от того, как она решается, зависит и наше видение мироздания в целом. Что же нового вносит предлагаемая мной гипотеза? Прежде всего, интерпретируя новейшие открытия в физике, она приводит их в соответствие с некоторыми наиболее глубокими интуитивными достижениями человеческого разума (которые можно отнести к так называемым откровениям). И то, и другое – следствие поиска внутренней – даже более чем просто логической – непротиворечивости, Истины с большой буквы. Во все века загадкой для мыслителей оставался именно начальный момент Вселенной, которую религия решала очень просто: «Бог так сотворил» - однако пытливому уму этого было недостаточно; неизбежно возникал вопрос: а откуда Сам Бог взялся? Материалисты утверждали нечто противоположное, но, в сущности, столь же упрощенное: материя (и Вселенная) существует вечно. Наше сознание, однако, упорно этому сопротивлялось: что значит вечно – просто всегда и всегда, и всегда... ? Или все же что-то было до того? Откуда все же взялась эта вечная материя? Созданная более полувека назад теория Расширения будто бы отвечала на этот вопрос и в какой-то степени устраивала обе стороны: был Большой Взрыв, а Бог и есть причина Большого Взрыва. Но когда эйфория открытия прошла, опять стало ясно, что ничего не ясно: откуда взялась сама эта материальная точка громадной плотности? Теория Эйнштейна, установившая относительность времени и пространства, подсказывает решение: могут существовать особые состояния материи, в которых время течет очень быстро или очень медленно, иле вовсе стоит на месте – как в черных дырах. И, раз осознав это, уже не трудно допустить возможность сверхуникального состояния, в котором время вообще отсутствует.
Именно в таком состоянии и пребывала Первопричина нашего мира. И мы видим, что точно такой же, лишенной времени (этому безвременному состоянию предшествовать уже ничто не может по определению: мгновение и Вечность в нем неразделимы, и оно является причиной самое себя) Первопричиной является Бог, Единый и Всемогущий, представляющий собой чисто духовную субстанцию (мы можем теперь добавить: субстанцию десяти измерений). С точки зрения физики это уникальное состояние представляет Единое энергетическое поле (которое в течение трех десятилетий пытался вычислить Альберт Эйнштейн), в процессе Раздувания распавшееся на четыре физических поля нашего материального мира. Физики довольно близко подошли теперь к полному расчету этого Единого поля, являющегося Первопричиной всего сущего, что, возможно, позволит ответить на все вопросы мироздания, - недаром развивающаяся на этой основе теория называется Theory of Everething (Теория Всего). Можно надеяться, что в обозримом будущем будет получена универсальная формула (уравнение или система уравнений), описывающая поведение десятимерной субстанции до и после Взрыва, и которая поэтому с полным правом может быть названа Формулой Бога.
День смерти лучше дня рождения.
/Екклесиаст/
Формула Бога, в принципе, может позволить получить решение не только Начала, но и Конца Вселенной, дающее вполне логическое завершение темы. Но тема, мне кажется, уходит еще глубже, развиваясь в неожиданном, на первый взгляд, направлении. Неизбежный рационализм всяких рассуждений страдает особой незавершенностью, когда речь идет о Боге, взывает к чувству. Чувство же, в свою очередь, способно «подмочить» логику теории. Эзотеристы в своих построениях, вводя разные планы существования, стремились уравновесить иррациональное и рациональное в человеке. То есть цель их, исходящая из идеи единства мира и симметрии материальных и духовных процессов, была совершенно верной. Они подбирались к тайне, глубоко запрятанной где-то «в сундуке» на дне океана Бессознательного, ключ к которому не был ими обнаружен. Бессознательное прорывается в нашу жизнь чаще всего в сновидениях, иногда в тонких чувствах типа ностальгии, у некоторых – под влиянием галлюциногенов, вызывающих измененное сознание. (кстати, о последних говорят теперь все больше и больше, особенно в связи с работами Ст. Гроффа и его института трансперсональной психологии: однако табу, наложенной на эту тему цивилизованным обществом, препятствует достаточному освещению вопроса). Есть, однако, ситуация, в которой бессознательное пробивает толщу сознания и заполняет, наконец, весь духовный объем человеческой личности. Речь идет, как ни странно, о смерти. Впрочем, ничуть не странно, ибо смерть (Конец) представляет собой такую же «точку в бесконечности», как и рождение (Начало).
Но, однако… Начало Вселенной – и конец человека?! Эти, казалось бы, совершенно разнородные понятия увязываются между собой в силу относительности времени. Человек, как и всякое живое существо, рождается в физическом теле, и мозг его изначально заполнен чисто прикладной информацией, которую еще никак нельзя назвать духовной. Накопление духовности происходит в течение жизни. Но когда человек умирает – куда все это девается? Материалист уверенно заявит: никуда! Информация сама по себе не существует, и передается она вполне материальными средствами: через книги, через непосредственное общение, средствами массовой информации… Если человек нес в себе что-то невысказанное - он уносит это с собой в могилу, и, кстати, именно боязнь остаться невысказанным и есть непосредственная причина творчества. Все это верно, но как и любое рацио, лежит на поверхности.
Свою гипотезу смерти я уже излагал ранее («Панорама», 801, август 1996), и сейчас отмечу только необходимое по сегодняшней теме. Момент смерти представляет собой яркую вспышку подсознания, вызванную физическим механизмом электромагнитной индукции: в момент размыкания цепи со множеством. витков в ней, на долю секунды, происходит резкое усиление электрического тока (включенная в такую цепь лампочка на мгновение ярко вспыхивает). Человеческий мозг как раз и представляет собой такую электрическую цепь с очень большой индуктивностью: несколько миллиардов нейронов, связанных между собой нервными окончаниями-синапсами образуют цепь индуктивности с огромным множеством витков (как следствие этого, возможно, образованный большим количеством витков-извилин головного мозга сильный интеллект способен, видимо, на более яркую «вспышку»). Подсознание же – это хранящаяся обычно на недоступной глубине память индивида, все его прошлое.
Искусственным путем проникновение в это прошлое достигается, в частности, галлюциногенами (наркоделиками), вызывая потрясающие, по причудливости и силе впечатления: однако можно предположить, что в момент смерти эти ощущения могут быть еще более яркими и значимыми следствие отключения ряда биологических функций (то есть мозг за мгновение как бы утрачивает свою материальность, и длительность этого мгновения есть длительность существования души вне тела. Но ничтожный по реальному времени этот миг по причинам, о которых будет сказано чуть дальше, является ключевым в понимании «загробного существования»). Таким образом, прожитая жизнь становится непосредственным источником смертных (послесмертных) видений.
Такое представление о смертном миге вполне реалистично (поэтому свою книгу на эту тему я назвал «Реалистической метафизикой смерти»), не противоречит ни физике, ни физиологии и даже, напротив, полностью вытекает из них. Но сам собой напрашивается вопрос: а стоит ли огород городить, создавая разные теории из-за какого-то мгновения, если даже оно и посещает умирающего в последний момент? Ответом на этот вопрос является другой постулат моей гипотезы: время относительно. В данном случае это означает, что секунды и даже доли секунды умирания самим умирающим воспринимаются как часы, дни и даже годы. Это очень известный феномен, с которым люди нередко сталкиваются в жизни, но который особенно впечатляюще проявляет себя во сне (известны случаи, когда за фиксированный извне промежуток времени длительностью менее секунды спящий проживал – в деталях – целую жизнь). Так что, если учесть еще и яркость переживания, то человеку совсем не безразлично, каким станет его последний миг: пустым или заполненным, а если заполненным – то чем? Но мало того, по некоторым физическим соображениям (которые я здесь пропускаю), а также и по той причине, что самый конечный момент сознание умирающего не может зафиксировать, это посмертное (без конца) сновидение превращается в вечность. Вот тут и происходит совершенно неощутимый в физическом мире контакт с вечным и бесконечным Космосом, восприятие которого зависит от формы миросозерцания при жизни человека – у йога, например, это будет погружение в пустоту (нирвану), возможно, в тот самый «виртуальный бульон» Правселенной; очень большим будет различие «потусторонней» жизни между людьми созерцательного и действенного типов…
Итак, мы видим, как замкнулись в одно целое и космическое, и человеческое. На этом уровне конечная человеческая жизнь трансформируется в вечность, то есть данность без конца и без начала, а отраженное в причудливой форме духовное содержание личности становится – в результате излучения, возникающего при разряде колебательного контура головного мозга умирающего – составляющей Космоса, который, в свою очередь, мистическим образом воздействует на нашу жизнь. Космос мистичен и иррационален, потому что он отражает наше подсознание, становясь коллективным бессознательным, теперь уже питающим сознание человека. Космическое бессознательное выводит мир человеческих чувств на совершенно иной уровень, чем тот, который определяется «суетой сует», и который, будучи предоставлен самому себе, не способствует духовному продвижению («бытового» человека может вывести на такой уровень сильное страдание, как духовное, так и физическое, - но духовно пережитое).
Но это одна сторона дела. Другая – информационная: умирая, переходя во вневременье, мы вносим нажитую информацию в Правселенную, которая, тоже находясь вне времени и одновременно (приходится употреблять здесь это слово не в буквальном, а в фигуральном смысле) являясь первопричиной нашей Вселенной, строит ее по «нашему» замыслу. В этом, видимо, и есть таинственный смысл установленного недавно философами антропного принципа, который утверждает, что мир создан таким образом, что в нем может (и должен) появиться человек. Таким образом, человек становится причиной самое себя (и причиной порочного круга, заранее определяющего его греховность)!
Но есть ли в таком рассуждении место для Бога? Да – если вспомним, что «Бог внутри нас». Но это не означает, как мы уже видели, что Бог сводится к психологии человека или даже всего человечества. Если придерживаться приводимой гипотезы, то Бог не ограничен ни семью духовными измерениями, в которых проявляется наше коллективное бессознательное, ни четырьмя материальными (пространственно-временными), которые являются «зоной действия» нашего рационального сознания. Но Бог не сводится к простой сумме (3-4)х- и 7-мерного пространства, ибо нетрудно понять, что совокупность измерений не отождествляется с арифметической суммой (трехмерный объем куба, например, не может быть получен из любого числа двухмерных, то есть лишенных «толщины» плоскостей). Человеческий разум не может одновременно находиться в обоих этих областях и поэтому он может адекватно воспринимать Бога, знать Его.
Однако даже формально ясно, что трехмерное рациональное сознание отстоит от полного понимания Бога дальше, чем семимерное иррациональное, которое дается не разумом, а мистическим чувством, имеющим тот же источник, что и вера. Это значит, что никакие умственные формулы не дадут того ощущения Бога, которое дает религиозный опыт, хотя и опыт этот сам по себе недостаточен для истинного познания. Мы возвращаемся к тому, что Божественное и человеческое знания должны соединиться.
Пришло время осознать, что единство Вселенной означает не только единство Бога и человека, но и единство их целей. Через человека Бог разворачивает свои семь духовных измерений, свернувшиеся в процессе Раздувания и ставшие коллективным бессознательным, а человек, умирая, передает Богу накопленный его подсознанием энергетический импульс. При таком понимании жизнь утрачивает свою кажущуюся бессмысленность, а Божий завет «Плодитесь и размножайтесь» из материалистической самоцели превращается в основное звено цепочки, ведущей к Богу.
Уже заканчивая эту статью, я наткнулся на очень популярное изложение торсионной теории, создаваемой группой ученых Института теоретической и прикладной физики Российской АН. Судя по всему, теория эта не так хорошо и убедительно разработана, как Theory of Everething, однако если она верна даже частично, некоторые ее положения придают изложенному выше дополнительную конкретность.
Суть этой теории в том, что наряду с электромагнитным излучением, возникающих при переходах электронов с орбиты на орбиту, внутри атомов рождается и ее особое, торсионное излучение, вызываемое, нестрого говоря, вращательным движением электронов не по орбите, а вокруг своей оси, так называемым спином. Торсионные волны, оторвавшись от породившей их частицы, становятся той свободной информацией, которая «гуляет сама по себе». Но дело в том, что такого типа волны порождаются любыми вращательными системами, в том числе и самим «закручивающимся» пространством-временем, даже лишенным частиц, то есть вакуумом. Последний же представляет собой потенцию материи, «зародышем» которой становится информация, переносимая торсионным полем. А уже возникшая материя, неизменно участвующая в том или ином вращении, вновь порождает торсионные поля: беспрепятственно проникая во все уголки Вселенной, они создают то взаимосвязанное Единство, которое может быть названо Богом.
/Альманах «ПАНОРАМА», №934-936, март 1999/