"На мой взгляд, Ваша версия смерти выглядит наиболее реалистичной изо всех. которые я знаю".
/Пол Матсерат. Австралия, из письма к автору/
Приступая к этой, столь же зловещей, сколь и интригующей теме, я хочу прежде всего объяснить, каким путем вообще пришел к вышеназванной вечной проблеме, ставшей в последнее время чуть ли не доминантой моего сознания. Нормальный человек, казалось бы, должен думать прежде всего о жизни, но ведь если жизнь (по крайней мере, земная) дается нам всего один раз, то, будучи уже данной, в материальном своем воплощении протекает как бы сама собой, в то время как столь же естественная смерть нашему сознанию представляется, наоборот, противоестественной, грубо нарушающей логику нашего бытия и обесценивающей даже само понятие смысла жизни: зачем жить и мучиться, если все равно умирать, все равно в прах обратимся? Оправданием жизни для подавляющего большинства людей становится продолжение рода, воспитание детей, которым будет передана эта бесконечная эстафета. В свою очередь тем же путем будут рождаться и жить их дети, внуки, правнуки и тэ дэ, и тэ дэ. (Скорее всего, тут-то и "зарыта собака": ведь будут рождаться иные люди, ради которых, возможно, вся эта чехарда и затеяна). А иные, жизнелюбивые, однако, люди просто живут, вообще не рефлексируя на эту пустую, по их понятиям, тему. И зря... Я не буду первооткрывателем идеи о том, что смерть представляет собой не только итог бытия, но, возможно, и его трансформацию в совершенно иную стадию существования - на этой идее, собственно, держится почти любая религия. Жажда бессмертия - осознанная или неосознанная - порой так велика, что человек скорей смирится с существованием ада, чем с предстоящим полным небытием.
Гибель тела настолько очевидна, что желанное бессмертие мыслится либо в состоянии некоей бестелесной субстанции (души), сохраняющей, тем не менее, внутреннюю индивидуальность (Я - эго) ранее жившей личности, либо в том или ином материальном воплощении, причем не обязательно очеловеченном (реинкорнация). Однако ни одна религия, ни один культ, имея в своей основе веру, даже и не пытается достаточно непротиворечиво обосновать свое видение загробного бытия, ссылаясь либо на малоубедительные мифы, либо - в лучшем случае - на интуицию. Более развитая человеческая мысль, естественно, таким положением вещей удовлетвориться не может - и появляются разнообразные толкования, как в пределах соответствующих религий, так и за их пределами, но в своих собственных рамках (эзотерия), ссылающихся при этом на личный мистический опыт. Однако само многообразие существующих версий вызывает сомнения относительно достоверности любой из них.
Убедительность предлагаемой мной концепции состоит как раз в том, что она, давая достаточно реалистичное (то есть ненадуманное и, прежде всего, как ни странно, истекающее из нашего жизненного опыта) объяснение смерти, не просто как конечной стадии умирания, но и как необходимого условия перехода в "иной мир", в то же время не отрицает и даже поддерживает (в определенном, конечно, смысле) почти любые религиозно-мистические представления. Несмотря на утверждаемый мной самим реализм предлагаемой теории, я более всего возражаю против обвинения ее в материализме, тем более ошибочно смешиваемом иногда с примитивным механицизмом. Ничего подобного! Используемые мной физические объяснения при всей их реалистичности служат лишь подходом к метафизически переживаемым явлениям, источник которых лежит в надприродной (духовной) сущности человека, роднящей его с Богом.
Надо отметить, что многие излагаемые здесь концептуальные идеи уже присутствовали в ранее изданной книге "Формула Бога", в которой они, стихийно проявившись в конце работы, не были центральными по отношению к основной теме - и., оказавшись помещенными в раздел дополнений, были замечены читателем лишь после опубликования лос-анжелесским альманахом "Панорама" моей полемической статьи «Загробный мир существует, но это немножко не то, что вы думаете» (август 1996).
Справедливо полагая, что интерес к смерти носит не только умозрительный, хотя не исключительно практический, характер, я стараюсь не злоупотреблять чрезмерным теоретизированием и цитированием, допущенным по необходимости в «Формуле Бога», и двигаться более или менее прямолинейно к обозначенной цели.
Хотя собственно к смерти нет ни прямой, ни кривой дороги, но вот к иным мирам, как будет ясно из дальнейшего, каждому приходится пролагать свой собственный путь, сотканный из бесконечного числа мирских знаний и страданий. Как утверждали классики марксизма, в науке нет широкой столбовой дороги ... - и тем более нет ее в науке смерти. И потому