Ян Майзельс > Книги

Антисемитизм как первоисточник еврейской выживаемости
(про антисемитизм без философических прикрас)

Антисемитизм как первоисточник еврейской выживаемости

(про антисемитизм без философических прикрас)

«Антисемитизм – оружие евреев»

/Михаэль Лайтман/

Бесчисленное число работ на тему антисемитизма: метафизических и кабалистических, бытовых и философских, материалистических и трансцендентных, психологических и экономических,... казалось бы, не дает никаких шансов на то, чтобы сказать что-то свое, поэтому и подзаголовок моей статьи умышленно «оппозиционен». Знакомясь со всем этим философским и философствующим «монбланом», устремленным как «вверх», так и «вниз», то есть как к иномЕрным (иномИрным) высотам, так и к каббалистическим глубинам, каждый раз, однако, ловишь себя над очередным разочарованием, встречая лишь еще одно «умножение сущностей», как нарочно (или всё таки нарочно?), уводящими от ожидаемого ответа и предполагащими незнакомство читателя или даже самого автора с библейским первоисточником. А, между прочим, там все ясно начертанно – только надо делать правильные выводы – повторяю: выводы, а не толкования, иначе мы, как всегда, окунемся в безмерный философствующий хаос.

Я и сам касался (и не только касался) антисемитизма, так как ставил этот вопрос во главу всей еврейской темы и в своей «Формуле Бога» (статья «Внутренние и внешние факторы антисемитизма» или в статье по «мотивам» каббалы «Антисемитизм и происхождение Вселенной») при этом обращался не только к каббале (что было совершенно естественно), но и к физике, разворачивая на фоне еврейских взаимоотношений с Богом параллель с электрической проводимостью (проводников, полупроводников, диэлектриков). При этом пришлось отдать дань лежащей где-то между «физикой и лирикой» метафизике (или мистике), что неявно предполагает одновременное прочтение «еврейского вопроса» в ракурсе обратной перспективы. И само существование евреев, их историческая вечность, как, например, отмечает уже в самом названии своей очередной книги, не потерявший «здорового интереса» к еврейской теме известный математик (автор нашумевшей «Русофобии») Игорь Шафаревич, представляет собой «3000-летнюю загадку».

В иудаизме, как в основе еврейской жизни, я видел и причины антисемитизма. Но утверждение: иудаизм – причина антисемитизма, звучит как-то чересчур вызывающе. И совершенно неожиданно нашел поддержку в книге Прейгера и Телушкина «Почему евреи?», изданную Южнокалифорнийским Советом в защиту евреев, каковую в данном пороке не обвинишь по определению (хотя, к сожалению, тоже обвиняли). В книге говорится: «Вопрос состоит прежде все в том, почему люди ненавидят евреев. Ответ гласит: причина в иудаизме, в его особенностях, в том вызове, который он бросает окружающему его миру». Конкретно так, безапелляционно выглядящий ответ чаще всего вызывал негативную реакцию, но в книге этих авторов последовательно разбираются практически все бытующие объяснения причин антисемитизма: от экономических до психологических, исследуется историческая «генеалогия» и «география» иудофобии.

Написанная простым, излишне «не философствующим» языком, обращенная к корням вопроса, книга, тем не менее, оставила для меня впечатление некоторой неполноты в изложении конкретно самого первоисточника – Торы. Сама идея книги требует уместного, хотя и ограниченного в количественном отношении, цитирования. Авторы приводят максимально отдаленный в историческом плане пример древней иудофобии: «Первый известный нееврейский источник, упоминающий евреев – стелла Мернептаха, написанный египетским монархом примерно в 1220 году до н.э., говорит: «Израиль уничтожен». Еврейские книги с древнейших времен до наших дней, полны упоминаний о попытках уничтожения еврейского народа неевреями. Псалтырь (83:3) описывает врагов евреев, как проповедников геноцида: «Сказали: пойдем и истребим их из народа, чтобы не вспоминалось более имя Израиля». Иудофобия? Геноцид?! Но зачем, за что, почему?...

Но в этот раз вопрос источников антисемитизма вернулся ко мне с довольно неожиданной стороны. Глядя на средневековую дикость и варварство, с которой террористы ИГ разрушают памятники древности, дополняя это варварство еще и дичайшим зверством, мне пришлось вникнуть и в некоторые «детали» человеческой истории, каким-то образом не то, чтобы позабытые, но проходившие мимо меня как-то вскользь. Я запросил через интернет буквально так, простым текстом: «Почему исламисты разрушают памятники древней культуры?» И вот, в одной из статей читаю: «Причина - это языческие образы, которые использовались для поклонения или имели религиозный смысл. Языческое прошлое уничтожается беспощадно, все связи с ним должны быть разрушены. В этом ислам не оригинален, самые разные религии и идеологии имели периоды уничтожения предыдущей культуры, если она имела религиозное значение...

Уже в библейские времена было соперничество племен и племенных богов. При завоевании территории соседнего племени уничтожались их священные объекты. Христиане в Риме, пока были слабы, жили в соседстве с языческими храмами. А когда христианство стало государственной религией, статуи, которые были объектом поклонения, уничтожались беспощадно, вплоть до эпохи Возрождения».

Но, имея религиозный смысл, это должно иметься в религиозных книгах. Пришлось заглянуть в библейские первоисточники, и для чистоты эксперимента я решил воспользоваться не только легко доступными христианскими изданиями, но даже и самой Торой, приобретенной в одной русскоязычной синагоге, в которой текст на иврите идет параллельно с русским. Я убедился в том, что интересующие меня главы не имеют каких-либо заметных расхождений между еврейскими и христианскими текстами, то есть между изложением Ветхого завета в стандартном христианском издании и непосредственно Торой: по большей мере, тексты совпадают буквально. И вот, что я нашел там (достаточно большое цитирование позволяет избежать выборочности или случайности цитируемых текстов):

(Дыварим, 6,7 – Второкнижие): «Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь для овладения ею, и изгонит многие народы от лица твоего. И предаст тебе Господь, Бог твой, и ты поразишь их, то совершенно разгроми их, не заключай с ними союза и не щади их. И не роднись с ними, дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не отдавай за сына твоего. Ибо отвратят сына твоего от Меня, и они будут служить иным божествам, и возгорится гнев Господа на вас, и Он истребит тебя скоро. Но так поступайте с ними: жертвенники их разрушайте и памятники их сокрушайте, и ашероны (кумирные деревья) их вырубите, и изваяния их сожгите огнем. Ибо народ святой ты у Господа, Бога твоего; тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы быть Ему народом, дорогим достоянием из всех народов, которые на лице земли. Не по многочисленности вашей из всех народов возжелал вас Господь и избрал вас, ибо вы малочисленнее всех народов. Но из любви Господа к вам и ради соблюдения Им клятвы, которою клялся Он отцам вашим, вывел вас Господь рукою крепкой и освободил тебя из дома рабства, из рук царя Египетского...И воздающий ненавидящих Его в лице их, уничтожая их; не замедлит Он: ненавидящему Его, лично ему воздаст Он. Соблюдай же заповеди и уставы и законы, которые Я заповедую тебе ныне исполнять».

Или там же (Дыварим, 2): «С сего дня начну Я наводить страх и ужас пред тобой на народы под всем небом; те, которые услышать весть о тебе, встревожатся и затрепещут пред тобою». Еще (там же): «И завоевали мы в то время все города его, и истребили всякий город с населением, и женщин и детей, - не оставили никого в живых».

Параллель (если не делать дополнительных разъяснений), вполне зримая, но одномерная. Варварство древних евреев, как ни прискорбно, повторяется радикальным исламом уже в 21 веке. Но прежде всего отмечу, что зримая параллель оставляет незримой сущностную (и, можно сказать – четырехмерную: пространственную плюс временнуУю) «подробность». В те, более, чем трехтысячелетней давности времена, понятия о всякого рода злодеяниях, в частности, добра и зла, доброты и жестокости, еще не сформировались. Как, впрочем, и во времена гораздо более поздние, как мы знаем на бесчисленных, увы, примерах. С тех пор человечество – и не в последнюю очередь благодаря именно книгам Библии – не только умственно, но и духовно, и душевно развивалось, не стояло на месте. Вот как раз поэтому на историческом фоне древние жестокости иудеев не равноценны и несопоставимы с жестокостями злодеев современности, которым нет оправдания.

Но, даже с учетом давности, понятно, что вряд ли у народов, подвернувшимися иудейскому насилию, могла возникнуть к ним какая-либо специфическая, иная, чем только лишь как к завоевателям, неприязнь. Иное дело – открыто декларируемая именно со стороны иудеев неприязнь к язычникам (гоям, акумам). В какой форме конкретно: через действие или дополненное словесно и письменно в каждом данном случае, выражалось такое отношение иудеев, но оно содержалось уже в самом осознании своей избранности (и не могло быть иным), и имеют решающее значение два универсальных обстоятельства:

1.Абсолютное разделение-противопоставление иудеев ВСЕМ ПРОЧИМ народам еще в античные времена. Известный советский ученый С. Я. Лурье в книге «Антисемитизм в древнем мире» относит начало этого явления к эпохе «Вавилонского пленения» и даже еще ранее.

2.Записанное в КНИГЕ и потом разошедшееся в неравных дозах и с последующей мифизацией и через книги (Библия, Коран) последующих за иудаизмом религий. Парадоксальным, казалось бы, образом, зарожденное в недрах иудаизма, как секта, христианство, расширяясь и укрепляясь, превратилось в его злейшего врага: ведь изначально иудеи, видя в Христе самозванца и лживого пророка, обвиняли христиан в том, что они – бунтовщики, враги всякого общества, а также и в надуманных кровавых прогрешениях, каковые впоследствие обернулись против них самих.

Не заметили, не поставили в заслугу евреям и десять заповедей, данных Богом Моисею, закладывающих коренные основы человеколюбия, но обращенных именно к евреям, к их национальному эгоизму, трактующему понятие ближнего прежде всего, как своего единоверца, иудея, через Нагорную проповедь Христа узкое понятие «ближнего», фактически было доведено до предельно широкого понятия человека вообще. (В скобках: такое обобщение имеет свой принципиальный порок, трактуемый Галахой, как отсутствие несравненно более обвязывающей любви к отдельному человеку).

Все последовательные исследователи антисемитизма отмечают универсальность этого явления и, прежде всего, необъяснимое как бы отличие от ментально и психологически объяснимой ксенофобии. В упомянутой выше книге Прейгера и Телушкина «Почему евреи?» приводится жутковатое, но, увы, очень близкое к истине, определение антисемитизма преподобного Эдварда Х. Фленнери, председателя Американской национальной конференции католических епископов, как «самой сильной ненависти в истории человечества (Соответственно, еврейскими авторами высказывается и такая точка зрения: «Антисемитизму, ненависти к евреям, с еврейской стороны противостоит ненависть ко всему нееврейскому: как мы, евреи, о каждом нееврее знаем, что он где-нибудь в уголке души антисемит и должен им быть, так как каждый еврей в глубочайшей основе своего существа ненавидит все нееврейское»)

Почему именно евреев так угораздило?! Расовая, религиозная ненависть, зависть, масса предрассудков всяческих,... – все вместе. Совпадение такого числа факторов или таки да? – евреи – самый худший народ на планете??? Глядя на другие народы, в это как-то не верится. В поисках причины, боясь самому себе признаться в собственной «иррациональности, хочется обратиться к промежуточной между наукой и религией «защитной подушке» мистики: мол, существует еще что-то, пока еще – временно! – необъяснимое. Но, помнится, сам Вольтер, при всей своей неприязни к евреям и к религии вообще, как-то сказал, что он не верит в Бога, но его неверие останавливается перед фактом существования евреев. Таким образом, ко всему множеству доказательств существования Бога, можно бы было добавить еще одно: простой фактор еврейства, а конкретно: трудно объяснимого исторического долголетия относительно небольшого еврейского народа. Оставим на время привлечение практически необозримой «гипотезы Бога» и обратимся к элементарной психологии. Любовь и ненависть: что лучше? Ответ, казалось бы, однозначный: любовь, тем более, что любовь к ближнему своему является скрепляющим фактором (по-российски: «духовной скрепой») человеческих – да, пожалуй, в той или иной форме – отношений почти всего живого сущего.

Но...Как раз ненависть, как это цинично не звучало бы, во много раз надежнее любви. Самая сильная любовь почти всегда, как говорится, «висит на волоске», о чем говорит и народная поговорка: от любви до ненависти – один шаг. А «от ненависти до любви»? (хотя случается и такое, но... Замечательный русский мыслитель Василий Розанов в поисках природы и жизненной силы еврейства метался между этими двумя крайностями: «Только болваны — всемирные историки не догадываются, что без "жидка" гаснет всемирная история, что сразу и все Капитолии и даже Парфеноны гаснут без "псалтири", без "Песни песней" и вообще...».). И тут как раз пример закона возрастания энтропии. Негативное по отношению к жизни действие: разрушение, распад происходит само собой. А соединение, любовь? – тут нужен «собиратель», сторонний – внешний или внутренний – источник, движитель (креатор, Создатель, Творец)...

Сошлюсь на каббалиста М. Лайтмана: «Ненависть народов мира к Израилю – это естественное явление, и поэтому не нужно думать, что она когда-нибудь исчезнет. Наоборот, она вспыхивает волнами. Во всех своих бедах народы мира всегда будут обвинять Израиль и евреев. Так это заложено в природе». (Природное, нерассуждающее... Как поёт Владимир Высоцкий в «Балладе о ненависти»: «Ненависть – в почках набухших томится, ненависть – в нас затаенно бурлит, ненависть – пОтом сквозь кожу сочится, головы наши палит!»).

Но, в отличие от физических, «железных» в своей вездесущести законов природы, например, закона тяготения, «выведенный» Лайтманом «закон вечности антисемитизма» имеет человеческое происхождение – и он должен иметь человеческую историю, о которой в той же каббале, фактически, ничего не говорится. Ненависть к евреям здесь выглядит как природная данность, необходимость, как закон тяготения, вернее: как закон отталкивания. Недостаточно просто определить в иудаизме вызов окружающему миру, если этот вызов никому, кроме группе последователей, неизвестен – необходимо этот вызов предать гласности, «выразить публично», да еще и в максимально непримиримой и даже устрашающей форме: («Ужас Мой пошлю перед тобою, и в смущение приведу всякий народ, к которому ты придешь, и буду обращать тебе в тыл всех врагов твоих. Исход, глава 23»).

Если рассуждать «технически», или, вернее, «технологически», без привлечения «высших инстанций», то можно констатировать, что сочиненные некими еврейскими мудрецами и предназначенные для «внутреннего употребления» тексты еврейской Книги, содержавшие

агрессивное («Порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все, что в нем и скот его порази острием меча». Второзаконие, Глава 13) противопоставление евреев всем прочим, обитающим тогда еще почти повсеместно языческим народам (гоям), при вынужденном еврейском рассеянии поневоле (или по Чьей-то воле) приобретает широчайшую внешнюю известность (Танах разъясняет: «Эймосай кооси мар? — Ликшейофуцу майанойсэхо хуцо! – Когда придет Господин? — Когда твои источники распространятся наружу!»), вызывая негативную ответную реакцию типа маятника или бумеранга, однако усиленную, помноженную на соответствующее множество этих народов.

Остается «только» вопрос: случайно ли образовался столь суровый, но выигрышный для универсальной еврейской живучести феномен, или он глубоко был продуман (задуман) неким тонким психологом (допустим, Моисеем, но, в конце концов, это и неважно)? Зная человеческую психологию, обратным счетом такую ситуацию в историческом плане сравнительно легко проследить, но как это проследить изначально, на многие века вперед...? Так и хочется вернуться к «гипотезе Бога», который избрал (и возлюбил) еврейский народ не потому, что он – лучший, а потому, что он, в числе прочего, «жестовыйный» («не за праведность твою Господь, Бог твой дает тебе эту хорошую землю, ибо народ жестковыйный ты». Дыварим), в бытовом значении – особо упрямый, то есть, очевидно (с позиции Бога) могущий пронести на своем упрямом «вые» все предполагамые тягости.

Но если это действительно Бог, и Он действительно любит еврейский народ, то, все зная наперед в своем Божественном статусе, как Он мог допустить такие невыносимые страдания (многочисленные изгнания, погромы и, наконец, Холокост) своему любимому народу? И это можно объяснить, наверное, единственным образом: жесточайшие испытания, как известно, укрепляют духовную мощь народа, если даже и приводят, как это ни прискорбно, к многочисленным индивидуальным жертвам: иудейский Бог отнюдь не блажен («Но вот, если забудешь Господа, Бога твоего, и пойдешь вслед за чужими божествами, и будешь служить им и поклоняться им, то предостерегаю вас сегодня, что совершенно погибнете вы»), – но иных, особо благоприятствующих и щадящих путей даже для избранников и любимцев Божьих на этой грешной Земле нет!

................................................................................................................................................................

Примеч.

Как можно видеть, антисемитизм столь тесно и загадочно связан с самим существованием еврейского народа, неизменно следуя за самыми причудливыми зигзагами его истории, что поневоле возникает подозрение об иррациональной природе антисемитизма и, даже более того, закрадывается мысль о дилемме «курица-яйцо»: курица ли снесла яйцо или яйцо породило курицу? Казалось бы, сначала должен был бы существовать сам еврейский народ, а любое приложение к нему – в даннном случае антисемитизм – вторично. Но антисемитизм в исконных своих проявлениях связан с понятиями добра и зла, каковые, как известно, относительны, неразрывны друг от друга и проявляют себя в непрерывной борьбе. Борьба эта представляет собой оба вселенских Начала, то есть изначальна и, в силу своей неопределенности, изначально иррациональна. Столкновение Добра и Зла (или, далее – плюса и минуса, электрона и протона, притяжения и отталкивания) уже присутствует во Вселенной, носителем духовной составлящей которой является хомо сапиенс с его идеей поиска Единого Бога.

Таким образом, антисемитизм (иудофобия), будучи заложен в основных законах духовного мира, не требует рациональных обоснований, каждое из которых и любая произвольная их сумма не будет достаточной в силу иррациональной (мистической) его природы. И Некто, предложив одному из тысяч земных племен, до того ничем невыделявшемуся – кроме разве что упрямства (жестоковыйности) – веру в свое избранничество под покровительством Бога Единого, поколебал земное равновесие из бесчисленных исконных животных слагаемых и вычитаемых установившееся. И мировая дилемма Добра и Зла обрела в антисемитизме свое полновесное земное воплощение

См. статью «Антисемитизм и происхождение Вселенной». 1990/91 г

ПРИЛОЖЕНИЯ к статье:

«Ибо народ ты святой у Господа, Бога твоего, и тебя избрал Господь быть Ему особым народом из всех народов, которые на земле» (Дыварим, 13-14).

"А вы будете у Меня царством священников и народом святым. Вот слова, которые ты скажешь сынам Израилевым".

1. Аз есмь Господь Бог Твой: да не будут Тебе бози инии, разве Мене.
2. Не сотвори себе кумира и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им.
3. Не приемли Имене Господа Бога твоего всуе.
4. Помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седьмый, суббота, Господу Богу твоему.
5. Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да дологолетен будеши на земли.
6. Не убий .
7. Не прелюбы сотвори.
8. Не укради.
9. Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна.
10. Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дому ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякаго скота его, ни всего, елика суть ближняго твоего.

ПОНЯТИЕ «БЛИЖНЕГО» В ЭТИКЕ ИУДАИЗМА.

Как известно, одна из важнейших заповедей Торы гласит: «Возлюби ближнего своего, как самого себя»[3.120], – и подавляющее большинство людей, особенно в христианском мире, воспринимает ее как великий этический принцип любви ко всем людям, провозглашенный Иисусом Христом в Евангелии[1.1101]. Однако, это лишь повтор еврейской заповеди (мицвы), зафиксированной в Торе три с половиной тысячи лет назад – в то время, когда другие цивилизации даже ничего похожего предложить не могли. При этом, заглянув в галахические тексты, мы обнаружим к своему удивлению, что согласно галахе мицва «любить ближнего» распространяется только на ближнего-еврея. Но в том-то все и дело, что галаха – это далеко не «вся еврейская морально-этическая традиция». П. Полонский поясняет: «Это только часть традиции, которая говорит о законах, т.е. о моральном минимуме, но отнюдь не обсуждает этические максимы, цели и идеалы. Эти аспекты иудаизма обсуждаются в других его разделах – агаде, философии, каббале, хасидизме. И в них мы находим совсем другой подход к этой заповеди. Например, великий каббалист р. Хаим Виталь, ученик Аризаля, пишет в книге «Шаарей Кдуша», что «нельзя достичь духа святости (руах hа-кодеш), не любя все человечество, все народы»[2.136].

Таким образом, выясняется, что на уровне галахи (т.е. законного минимума) говорится об обязанности любить, прежде всего, свою семью, родных, близких, свой народ. Однако праведник на пути совершенствования должен подняться гораздо выше «минимальных обязанностей», и идеал, к которому он должен стремиться, состоит в том, чтобы в итоге любить все народы и все мироздание. Здесь мы сталкиваемся с характерной для иудаизма систематизацией, иерархизацией ценностей, которая имеет обязательный минимум, как фундамент, и множество ступеней дальнейшего морального совершенствования. Во многом именно благодаря такому делению заповедей и их предельно ясной, четкой формулировке достигается максимально эффективное продвижение человека к морально-этическому идеалу, который определяется как праведник, цадик, хасид. При этом необходимо подчеркнуть, что такое понимание «любви к ближнему» вовсе не означает идентичность всех людей и народов. Оно предусматривает осознание себя частью единого, но разнообразного целого, где человек живет в семье, семьи складываются в сообщество, из сообществ складываются народы, объединяющиеся далее в человечество. Человечество понимается как живая сложная система, а не простая совокупность отдельных элементов. П. Полонский поясняет: «Поэтому любовь к человечеству должна быть градуированной, а не однородной. Не случайно заповедь сформулирована не «возлюби всех людей», а именно «возлюби ближнего» – т.е. тех, кто ближе, следует любить больше, в первую очередь»[2.142]. Можно привести простой пример, который будет понятен всем. Представьте себе, что ваша помощь потребовалась одновременно вашему ребенку и совершенно незнакомому человеку. Кому вы окажете помощь в первую очередь? Таким образом, еврейский закон следует естественному стремлению любящего человеческого сердца, заложенному в него самим Творцом.

Но почему же еврейский религиозный закон не обязывает любить всех людей? На это имеется несколько причин. Прежде всего, любовь к человечеству является такой ценностью, к которой надо стремиться, но с которой нельзя начинать свое нравственное развитие. Галахический закон по самой своей сути, изначально, является обязанностью, которую следует реализовывать в первую очередь, независимо от других заповедей и достигнутого морального уровня. Галаха, в данном случае, своего рода фундамент, на котором можно основывать свое дальнейшее совершенство. Такой же подход должен быть и к вопросу о всеобщей любви. Пока человек не любит свою семью, своих близких и родных, своих друзей, свой народ, ему не следует стремиться любить всех остальных. Только если первая ступень обязанности любви к ближнему уже пройдена, реализована, – тогда можно идти дальше и подниматься на более высокие ступени любви к каждому человеку на земле, ко всему человечеству.

Однако, даже на самых высоких уровнях нравственного совершенства, нельзя нарушать иерархичность внутренней структуры заповеди, т.е. осознавать разницу в ценности любви к ближним и дальним. Кроме того, мы все прекрасно знаем из истории, что самые масштабные и страшные преступления совершались именно под лозунгом любви ко всему человечеству. Всегда когда речь идет о всем человечестве, исчезает сам человек, конкретный человек со своими проблемами, заботами, интересами и чувствами. Во всей огромной, безличной массе человечества мы упускаем из виду самого человека. Неизбежно происходит девальвация самого понятия «человек». Кроме того, идея «любви ко всем» таит в себе серьезную опасность негативного воздействия на весь окружающий мир. Как справедливо отмечает П. Полонский: «Ведь «любить» это не только желать добра, относиться с симпатией. Любовь включает в себя не безразличие к другому, и оно весьма часто оборачивается желанием вмешаться в его жизнь, чтобы помочь ему»[2.211]. Когда речь идет о любви к своему народу, то такое активное участие в жизни отечества вполне естественно и необходимо. Но если человек любит другой народ, то он зачастую начинает сознательно и целенаправленно вмешиваться в его жизнь, иными словами, не может оставаться равнодушным к его проблемам. Однако, у другого народа – иная ментальность, иное видение путей решения проблем. И поэтому такое вмешательство часто не только не будет положительным, но и зачастую губительным. Таким образом, невмешательство религиозного еврея в жизнь других народов является не равнодушием, а исключительной осторожностью и искренним уважением к свободе выбора пути и особенностям менталитета других народов. Здесь действует принцип «не навреди», поэтому в истории человечества мы нигде не найдем примеров еврейского миссионерства. Еще один важный момент заповеди любви к ближнему состоит в том, что на уровне индивидуума «ближние» – это окружающие люди, но на общечеловеческом уровне «ближние» – это другие этносы. Любовь, в данном случае, реализуется на уровне общения наций, а не на уровне общения отдельных индивидуумов, и выражается в том, что именно еврейский народ, как народ в целом, призван нести всем Божественный свет Торы, готов помогать другим народам нравственно совершенствоваться и делиться своим многовековым опытом, никому ничего при этом не навязывая.

Теперь посмотрим как понятие ближнего трактуется Ешу (Иисусом) из Евангелия. Для того, чтобы объяснить кто такой ближний, он приводит притчу: «некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник (коэн) шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел его и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же»[1.1101]. Эта притча ясно говорит о том, что ближним для человека является только тот, кто оказал тебе милость (самарянин), сделал что-либо хорошее для тебя. А если человек относится к тебе с равнодушием или неприязнью (коэн, левит), то любить его совсем не обязательно. Получается, что мнение Ешу, основателя христианства прямо противоположно известной проповеди всеобщей любви, которая провозглашается самими христианами. Это более чем странно, поскольку идея тотальной, всеобщей и абсолютной любви – это можно сказать, визитная карточка христианства. Получается, что Ешу был гораздо более практичен (или циничен) чем его последователи.

Таким образом, понятие «ближнего» и отношение к нему в этике иудаизма гораздо более продуманно и приспособлено к реальной жизни, чем в христианстве. Иными словами, этическое, моральное совершенствование отдельного индивидуума или общества в целом в иудаизме гораздо более эффективно, в основном за счет предельной ясности, четкости конкретных нравственных требований и обязательной ступенчатой, иерархической структуре всей этики.