Аляска (и др. стихи). 25 декабря 2015

Заморской не выписав визы,

Тоскою по морю ведом,

Плыву на Аляску круизом,

мой лайнер как сказочный дом...

Торчат из воды его башни,

являя крутой антураж,

беспечный и так бесшабашный,

как в знойной пустыне мираж.

Туристом плыву – не рыбачу,

Спокойно встречаю волну,

Иду нынче не на АВАЧУ –

В другую совсем сторону.

На палубе гладко и чисто –

Я раньше с иным был знаком.

Впервые плыву я туристом,

Глотаю креветки с пивком.

Знакомлюсь с проторенной далью -

Мне уж не взлететь до небес,

Но я не ропщу, не скандалю

В неволе девиц-стюардесс.

Бросая Фортуне перчатку

Я всё ж не застрял на мели:

Таймыр позади и Камчатка –

Клочки сокровенной земли.

Надев безразличия маску,

Вращая видений штурвал,

Впервые плыву на Аляску –

Стереть злоключений обвал,

Моим ясновидений мукам

Итожа мистический счет,

Затмив корабельную скуку,

Где счет на полгода идет.

Останется в прошлом Аляска,

Наследница давних морей...

Красиво кончается сказка

Всей жизни бредовой моей.

Аляска, Аляска...Стараюсь

И вовсе не не думать о ней,

В привычный свой быт окунаюсь

И в скуку обыденных дней,

Где ВСЕ ХОРОШО... Для здоровья

Полезны четыре стены.

Подушку кладу в изголовье,

Чтоб видеть счастливые сны.

ПРОРОК

Шел пророк по дорогам вчерашним

Как обычный седой аксакал,

Из своей, нам невидимой, башни

Он земные пути прорекал.....

Ему слышались горькие стоны

В суете человечьей возни.

В тусклом небе кружились вороны

(Или вОроны, черт их возьми!).

Только солнце в просветах играло

На пророка седой бороде,

И тянулись невидимо жала

На проложенной им борозде.

И мерещились бледные лица

среди мрачных знамений и тел.

А кругом полыхали зарницы

И Восток на границе темнел

Где смыкались любовь и злодейства...

Он сказал себе: - Как я устал! -

и ему лишь понятные действа

он толпе толковать перестал.

Снова солнце в просветах играло

На пророка седой голове,

И добычу делили шакалы

В поржавевшей от крови траве.

ТИХАЯ ПОЭЗИЯ

У каждого поэта есть свое

(чтоб не сказать «достоинство» - что пОшло)

заточенное жизнью остриё,

Навеки зашифрованное в прошлом

Чтоб не сказать обидно: «колея» -

Душа поэта – это ж недотрога.

У каждого поэта есть своя

Протоптанная к Господу дорога

Дорога или тропка, но своя,

В души глубинах робко замолкая,

Негромкую поэзию тая

Свою с лихвой – от края и до края

Прочь громкости сомнительный расчет!

В трибунах громыхающее слово!

Ведь тихая поэзия идет

От Фета – до лирики Рубцова,

Сей лиры, затухающей в ночи,

Когда по умолчанью установка:

Сберечь лишь потаенные ключи

На дне морском поэзии негромкой.

И, кажется, открыты все пути:

От громкости до тихости – на выбор.

Но от себя, как видно, не уйти

И что дано нам – Господу спасибо

Вот лиры запоздалая мораль:

Когда нет подходящего апломба

Вся тихая поэзия, на жаль, -

В себе лишь разорвавшаяся бомба.

Давайте ж помечтаем – и вперед!

Долой из генетического лона!

Мечтать не вредно: если повезет –

как в лотерее: шанс из миллиона!

***

В тиши ночной снежинки тают,

В последнем вздохе зимних дней

Поэты истину рождают –

И умирают вместе с ней.

Но сам себе судьбу начертит,

Освободившись от корней,

Поэт уйдет в свое бессмертье

С приватной истиной своей,

Сев на голодную диэту,

Взыскав иную благодать

И передав, как эстафету,

стремленье истину искать.

И тот другой, во время оно,

исход  почуявши уже,

Воздвигнет башню Вавилона

На предпоследнем этаже.

И как в другой, в тот день вчерашний,

Чужим  довершись лесам,

Как в Судный день, взлетают башни

К чертям.  К высоким небесам!

***

Знаю: рыба гниет с головы –

я и сам так же гнил не однажды

Как нанюхавшись зелья-травы,

А потом, умирая от жажды,

Я все гнил, умирая, - но плыл.

Вдоволь было еды и тепла

В безразмерно зияющей луже.

Моя жизнь понемногу текла,

И аквариум был без стекла

И без стенок – внутри и снаружи

И, попав в той реальности плен –

Круговой безразличья поруки,

Я – высокому миру взамен –

Проявлял рядовой феномен

Бытовой одиночества муки.

Но, однажды, проснувшись в поту,

Не поверите, но... так бывает

Я себя обнаружил в порту,

Изменившем реальность на ту,

Где ничто не гниет, не качает.

Там, где грань еще была одна

На другой – не нашей планете

И почти что совсем не видна,

Но увидел я: была стена

Между теми мирами – и этим

И на том роковом рубеже,

На котором я, будто играя,

В золоченных урочищах рая,

Побывал я и раньше уже –

в том миру, где я жил, умирая.

МОЕ ПАТРИОТИЧЕСКОЕ

Да, лихое было время,

Белый свет мне не был мил,

Был я с этими и с теми,

Баб по вызову возил.

Не таксер я нынче робкий,
не галерный раб уже,
а сижу я на подсобке,
на сто первом этаже,

Божий мир обозревая,

Как на резвом скакуне,

Говорю: не надо рая –

Голливуд в моем окне

Ветер с неба свежий веет,
даль виднеется вблизи.
Зрю небесные аллеи
вопреки земной грязИ.

Но под взглядами косыми
Всех чертей двуногих рать
вижу Путина, Россию
и иную благодать.

Вижу русскую деревню,

Слезы каплют...А вдали

Мне все видно: враг не дремлет

И не скачут москали.

Тут случится может всяко:

Кто их, к черту, разберет:

Москаляку на гиляку

Или их – наоборот.

В общем, так или иначе

У окна гляжу я вдаль,

За окошком мексы скачут,

Кто не скачет – тот москаль.

Мне стрелять по ним без толку,

Но чтоб как-то повезло,

Шлю имэйлы втихомолку

Всем врагам своим назло.

Кому надо - вставлю клизму,
хоть года уже не те,
и шагаю к коммунизму,
к светлой юности мечте.

УБИЙСТВО НА ФОНЕ КРЕМЛЯ

Рванув отравленый меч из ножен

И сокрушенья России для

Будет выжато все, что можно

С лукавой картинки на фоне Кремля.

Слава героям Майдана. Слава!

И незалежностью духом горя

Желчью кровавой и слева, и справа –

И надо кому-то: на фоне Кремля.

Разве неясно, что все это значит

С миру по нитке – следы москаля.

Скачет Украйна! Кто не скачет

На фоне картинки – агенты Кремля

Разве неясно кому это надо,

И оживленья протеста для

Путин кровавый наводит порядок:

Мочит Бориса на фоне Кремля

И только слепому неясно будет:

Жертвой кровавой Майдан утоля,

Выйдут с дубинами добрые люди

С гнусной картинки на фоне Кремля.