Типичная кухня 70-80 х гг. Над газовой плитой большой портрет Сталина, подпись под портретом: "Товарищ Ленин". На столе полуторалитровая бутылка пива "Охота крепкое", три большие пивные кружки, три грязных стакана. Негромко звучит песня Высоцкого "Кони привередливые" Три склоненные головы над горой бумаг: Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Ленин. Маркс что-то пишет, Ленин пытается заглянуть через его плечо. Зритель видит: "Апрельские тезисы".
Ленин, чуть не плача, кричит: -Ты что, Карлуша, совсем обалдел? Какие "Апрельские тезисы"! Какой сейчас век на дворе?
Звонок в дверь. Ленин, чертыхаясь, идет открывать.
Входит импозантный барин, чуть навеселе. Зритель узнает Ивана Баркова, автора популярной порнографической поэмы начала 18-го века о похождениях "полового гиганта" Луки Мудищева, авторство которой долгое время приписывалось А.С.Пушкину.
Ленин, дружески прижимая его к груди, произносит добродушно: - Ты как всегда, Иван: "Не пьян, но водкою разит". Вроде, чем-то взволнован?
Барков, чуть запыхавшись: - Да вот сейчас у супермаркета Луку встретил. Насилу отвязался.
Опять звонок в дверь
Барков, суетливо: - Если это Лука, не открывайте!
Ленин, насмешливо: - Ты что, Иван? Небось, опять какую пакость насочинял?
Ленин открывает дверь. На пороге длинный как жердь, мрачного вида джентльмен, в очках и шляпе, с толстой книгой в руке. В другой - недопитая бутылка.
- Как вам не стыдно, Иван Семенович? На века ославили! Насочиняли порнуху всякую! А у меня ведь еще ни одной женщины отродясь не было...
Ленин, брезгливо: - Интеллигенция гнилая!
Барков, ободряюще:
- Не было - так будет. Какие твои годы!
- Не будет, Иван Семенович.... Ну, как вам это объяснить? Ну... понимаете: импотент я, кажется...
- Если кажется, перекрестись. А еще лучше - "Виагру" прими.
- Что вы, Иван Семенович?! У меня и денег таких нету: с переводов много не заработаешь. Сами знаете, цены сейчас в аптеках какие! Брынцалов...
- Ленин: - Расстрелять! Кстати, батенька, Сосо обещал к утру немного баксов на "Искру" наскрести. Сосо, если обещал, значит, сделает. Думаю, и тебе на "Виагру" останется.
Энгельс: - Да, мужики, вчера анекдот смешной слышал. Приходит новый русский к старому еврею и говорит: - Папа, одолжи тыщу баксов!
Все, кроме Ленина, смеются.
- Нн-е по-нял, - многозначительно протягивает Ленин.
- Не понял, что вы не поняли, - произносит Барков. - Что тут непонятного: кругом одни евреи!
Ленин пристально смотрит на него.
Маркс шепчет Ивану что-то на ухо. Барков, заикаясь, лепечет: - Ну, не все, конечно. Кругом одни ... одни... буржуи. Нет, конечно, среди них тоже попадаются хорошие люди...
Ленин: - Среди буржуев?!
Барков: - Среди евреев!
- А...Так бы и сказал! - Ленин немного смягчается.
Энгельс, чтобы разрядить обстановку, добавляет : - Сам же Жванецкий, видно, и сочиняет. Или этот, как его? Ну, у которого папа юрист.
Ленин: - Это который обещал в Индийском Океане сапоги обмыть? Расстрелять! ... А-а, впрочем... Что там у тебя, Лука?
- "Путинская", Владимир Ильич. Недопитая...
- А вот сейчас и допьем... с Божьей помощью.
Ленин разливает. - Ну, друзья, за Рассею!
Все чокаются, выпивают.
Звонок в дверь. Маркс, недовольно: - Ну, кого там еще нелегкая принесла? Посидеть по-человечески не дают! Не открывай, Володя!
Звонок повторяется. Звонят все настойчивее.
- Менты! - вздрагивает Лука.
Все теряются, суетливо заталкивают бумаги под стол, за батарею, картинно расставляют на столе грязные миски, чашки, разбрасывают куски хлеба...
- Все, пьем, ребята! Без кипеша, - Ленин широко распахивает дверь, на его лице недоумение.
- Владим Владимыч?! Какими судьбами?
Путин приветливо улыбается: - Да вот, мотор заглох в моем "Су-116", пришлось катапультироваться прямо над Питером, так что решил заодно заглянуть на огонек. Принимаете в компанию?
- Всегда рады! Тем более, что легки на помине: "Путинку" только что раздавили. Пару капель еще осталось.
- Спасибо, ребята, не пью. В дзю до не положено... Ну, разве что пару капель за компанию. - Путин сам себе наливает остаток из бутылки, закидывая назад голову, выпивает, "закусывая" рукавом.
- Школа Штирлица! "Штази" отдыхает!.- Маркс восхищенно качает головой. -
- А чо, ребята, тряхнем стариной? - произносит Барков. - По тёлкам?.
- А, может, не надо? - краснеет Лука. - Подождем Сосо с "Виагрой". Владимир Ильич, позвоните ему по сотовому.
- Нет, Сосо когда на дело идет, сотовый вырубает - евреи засекут. Они ему до сих пор простить не могут, что он ихнего Троцкого проституткой обозвал, - замечает Барков.
Ленин тяжело смотрит на него: - Это я его обозвал проституткой. И поделом...
Барков тушуется. - Да я вообще, Владимир Ильич... Не в этом смысле. Лука, подтверди.
Лука подтверждает: - Иван Сменович только в смысле "Виагры"...
Ленин смягчается. - Ну, раз не этом смысле... Только чтоб Константиновне чтобы ни гу-гу. Скажу ей, что всю ночь над "Материализмом и эмпириокритицизмом" корпел. Лука, подтверди.
- Над "Материализмом и эпирио... цицицизмом", Владимир Ильич.
- Молодец, Лука! Да, вот, кстати, тебе презент - одна штука случайно завалялась. - Ленин достает из широких штанин голубую таблетку.
- Ой, Владимир Ильич, огромное спасибо! А... еще одна есть?
- Ну, Лука! И взаправду - половой гигант! - смеется Ленин. - Иван, что ты на это скажешь? - обращается Ленин к Баркову.- Станет Лука человеком?
- Поживем - увидим, Владимир Ильич! Может, и самого Сосо за пояс заткнет...
Русская баня. На стене - огромный портрет Ленина, написано: "Товарищ Сталин". Звучит песня Высоцкого "Протопи ты мне баньку по-белому". Несколько женщин трут чью-то широкую спину. Зрителю видны только их крупные зады. Одна из них пьет воду прямо из тазика.
- Григорий Ефимыч! Обмакнитесь и в мой тазик! И в мой! И в мой!... - Женщины с тазиками выстраиваются в длинную очередь.
Распутин садится, сует две ноги в тазик. Подумав, вынимает левую ногу из одного тазика и опускает ее в другой. Женщины визжат от восторга. - Святой! Святой!..
Распутин поднимается во весь свой незаурядный рост и тыкает пальцем в грудь одной из них. - Пойдем в кабинет! - И, обняв ее за плечи, уводит в дальнюю дверь. Оставшиеся с завистью глядят им вслед.
- И что Григорий Ефимыч в ней нашел? Только что молодая и сиськи торчком. И задом вихляет.. А уж глупа как пробка - даром что генеральша
В помещении раздается какой-то шум. В двери входит большая компания хорошо одетых мужчин. Женщины визжат, прикрываются тазиками, но не очень тщательно.
Слышится громкий шопот: - Бородатые все. Видать, ученые - все в очках и с книжками.
Одна из них узнает Путина, роняет тазик и бросается к нему на шею.
- Владимир Владимирович! А я Вас вчерась по телевизору смотрела. А нынче сквозь пар поначалу и вовсе не признала...
- Ну, что ты, что ты, милая! Успокойся. - Путин по-отечески поглаживает ее по спине.
- Владимир Владимирович! Отец родной, помогите! Муж уже третью неделю пьет, денег домой не приносит.
Ленин: - Расстрелять!
Путин, успокаивающе: - Да что вы, Владимир Ильич, заладили: расстрелять да расстрелять! Есть ведь и другие меры воспитания. Вот даже Ходорковский... У нас ведь демократия.
Женщины, побросав тазики, окружили Путина, наперебой говорят с ним о своем наболевшем.
Маркс, Энгельс и Ленин с завистью наблюдают за искренними проявлениями всенародной любви к своему лидеру. Еще совсем недавно прибыли все вместе в одном пломбированном вагоне и уже успели полюбить Россию, но она не всегда отвечала им взаимностью.
Барков тоже несколько ошарашен таким невниманием к своей персоне: обычно в бане девки подбегали прежде всего к нему. Лука, отвернувшись, незаметно проглатывает таблетку виагры.
Из парной появляется фигура Распутина. Думая, что женщины окружили Николая, он командует: - Бабы, разойдись! Папа, подойди сюда, а я посижу чуток: енеральша утомила меня изрядно! - Замечает свою ошибку, кричит Путину: - А ты кто таков?
Я - Путин, - скромно отвечает Путин. - А вы кто?
А я - Распутин. Эти все бабы мои. Что я захочу, то с ними и делаю. - Распутин с вызовом щиплет ближайшую бабу за грудь.
- Руки! - сурово произносит Путин.
- А ты кто таков, чтоб я тебя слушался? Мне сам царь-батюшка не указ!
- Я - Путин!
- А я - Распутин! Снимай штаны - померяемся.
Путин краснеет.
- Вы, вы... вы - пошляк!
Распутин хохочет и толкает Путина в грудь. Путин проводит болевой прием. Распутин орет благим матом и обзывает Путина евреем. Путин бледнеет и эффектным броском швыряет Распутина на пол.
В баню врываются жандармы из Ш отделения, назначенные царем присматривать за святым старцем. Они видят лежащего без сознания Распутина, но узнав Путина, останавливаются в растерянности. Желая сорвать хоть на ком-то свою злость, они поворачиваются к Марксу-Энгельсу-Ленину.
- А вы что здесь делаете?
Один из них узнает Ленина из фоторобота..
- Взять их! - кричит он. - Это бородатые из пломбированного!
- Они со мной, - миролюбиво говорит Путин. - У нас демократия! Сейчас я приглашу ОМОН!
Под шумок, никем не замеченный, Распутин, крестясь, выползает из помещения бани.
Опять баня, точнее, предбанник. На стене большой портрет Брежнева, под портретом написано: Андропов. Высоцкий поет "Охоту на волков". У входа в раздевалку сидит старушка-билетерша, вяжет носки. Она как две капли воды похожа на пушкинскую Арину Родионовну. Через неприкрытую дверь видны мелькающие голые тела. Заходят Пушкин с Лермонтовым, пытаются пройти без билета, но билетерша их не пропускает.
- Ишь, хитрецы какие!
- Бабуся! Сейчас у нас ни копейки нету! Вот издадим книжку - тебе леденцов купим.
- А у меня и зубов-то нету, чтоб ваши леденцы грызть.
- Тогда - шоколадку.
- Шоколадку можно. Как вас звать-то, я в тетрадку запишу, чтоб не запамятовать?
- А мы, бабушка, Пушкин с Лермонтовым.
- Повторите, а то я слышу плохо.
- Я вот - Пушкин, а приятеля моего Лермонтовым звать. Мы, бабушка, на Кавказ собрались, чеченов воевать. Перед войной страсть как помыться охота, особливо когда с девками вместе. - Оба смеются.
- А пишете чаво?
- В основном стишатами промышляем. Вот я написал, к примеру, "Выпьем, добрая подружка, бедной юности моей"...
- Не, не пьющая я. А друг твой что пишет?
Лермонтов с выражением начинает читать:
"Белеет парус одинокий
в тумане моря голубом.
Что ищет он в краю далеком,
Что кинул он в краю родном?".
У билетерши наворачиваются на глаза слезы.
- У меня сваха тоже в ихнюю Америку умотала, богачка стала, а чтоб прислать мне чего на бедность - так кукиш!
Старушка встряхивает головой, обтирает слезы, читает вслух:
Не жалею, не зову, не плачу:
все пройдет, как с белых яблонь дым...
А вы, робяты, поэты, как я вижу, никудышные. Идите с Богом... Про шоколадку-то не забудьте.
Пушкин - Лермонтову: - Так и не помылись - все из-за стихов твоих!
Лермонтов - Пушкину: - А ты сам-то что, лучше пишешь?
Пушкин: - Да уж не хуже тебя!
Лермонтов: - То-то, старушка даже слушать тебя не захотела!
Пушкин: - А чего ты со своим "Парусом" всегда лезешь? Только расстроил женщину.
Лермонтов: - Это я-то расстроил? Это ты сам, когда со своей кружкой к старушке бедной полез. Подружку себе нашел!
Пушкин: - А пошел ты...
Лермонтов: - Сам пошел!
Пушкин, символически бросая перчатку Лермонтову: - Я тебе этого не прощу! К барьеру!
Входят Барков с Лукой.
Лермонтов: - Дворяне?
Барков утвердительно кивает головой. Лука, подумав, кивает тоже.
Лермонтов: - Секундантами будете!.
Все четверо выходят.
В баню забегает барин с ружьем, кричит: - Где Гришка-вор? Убью гада!
Зрители узнают молодого князя Юсупова. Женщины визжат и побросав с перепугу тазики, кидаются к Путину. Путин, поскользнушись, теряет равновесие и падает на грязный пол. Образуется куча-мала.
- Азиаты-с! - брезгливо морщатся Маркс и Энгельс.
- Эх жаль, Сосо здесь нету, он бы навел порядок! - вздыхает Ленин.
Путин с трудом выбирается из кучи-малы, стряхивает с себя нескольких женщин, поправляет брюки, галстук. Подходит к князю Юсупову:
- Не изволите ли стреляться, сэр?
- Всегда к вашим услугам!
Дуэлянты выходят нз помещения бани. Все посетители выбегают следом за ними на занесенный снегом двор. Маркс-Энгельс-Ленин, слегка поколебавшись, выходят тоже. Баня пустеет.
Появляется Распутин, крестится и, таясь от билетерши, на четвереньках проскальзывает вглубь помещения. Билетерша, будто не замечая его, смотрится в зеркало, снимает с себя бабский платок, кофту, передник и оказывается в одном купальнике. Секунду подумав, сбрасывает и его, оказавшись роскошной длиноногой красавицей 90х60х90. Еще раз посмотревшись в зеркало, исчезает в парной, откуда неожиданно раздаются дикие крики, стоны,.. потом все смолкает.
В баню, дружески обнявшись, входят помирившиеся Путин с Юсуповым, Пушкин с Лермонтовым. Навстречу им вылетает обнаженная билетерша. Путин с Юсуповым теряют дар речи. Пушкин хватается за перо: "Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты"... Пушкин мечтательно закрывает глаза: 90х60х90!. Дальше стихотворение пока не идет...
Лермонтова кидает в жар, разгоряченный, он выбегает на двор, достает из-за пазухи тетрадь, записывает название будущего романа: "Герой нашего времени". Калиграфическими буквами выводит: ПУТИН. Рядом пишет: 90х60х90; поколебавшись, зачеркивает, пишет: 95х55х95...
Входят Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Владимир Ильич Ленин, Барков с Лукой. Баня постепенно наполняется народом.
Билетерша, тем временем, торопясь, начинает натягивать на себя старушечье тряпье, на нее никто не обращает внимания. Вдруг кто-то замечает распростертое на полу тело Распутина. Раздаются крики ужаса. Вбегают жандармы из 3-го отделения. Откуда-то появляются молодые крепкие ребята с пудовыми кулаками - охрана Путина. Завывают сирены, над баней кружат вертолеты...
Мелькают заголовки газет: "Царский трон в опасности", "Грядет революция в России", "Бородачи из пломбированного", "Масоны не дремлют", "Тайна века: драма в бане", "Кто замочил в бане Распутина?", "Грузинский след в русской бане", "Незванные гости с Красной Планеты",..
Шалаш в Разливе. На дереве висит большой портрет президента Буша. Подпись: Кондолиза Райс. У костра Маркс-Энгельс-Ленин. Звучит песня Высоцкого "Что за дом притих, погружен во мрак, на семи лихих продувных ветрах... "
Энгельс: - Чертовы опричники! Эк, угораздило в баню пойти как раз тогда, когда Распутина масоны замочили! А Николашка мудрецов сионских начитался и теперь коммунистам и евреям дело шьет! Вся Европа на дыбы поднялась - сколько можно в такое время в шалаше отсиживаться!
Ленин, тоскливо: Мужики, ничего не осталось? За всю ночь две главы "Материализма и эмпириокритицизма" накатал, а башка трещит, как с пары томов "Капитала"!.
Маркс: - Ты что, Володя, запамятовал? Ведь Владимир Владимирович свою долю до последней капли допил. Хоть и не положено...Вот за что уважаю русских людей! Кстати, черт!.. Где наши секюрити шляются? Уже три часа как за хлебом их послали...
- А вот и мы! - из-за кустов появляются Лука с Барковым. - Не хлебом единым жив человек... Взяли еще кое-что - так что ты, Карлыч, не ругайтесь.
Раздается рев приземляющегося вертолета. Из кабины пилота выходит Путин.
Ленин: - Владимир Владимирович! Какими судьбами?
- Да вот, летел на встречу с Бушем и немного с пути сбился. И тут ваш симпатичный костерок разглядел. "Дым костра создает уют", как говорится.
Маркс разливает водку по стилизованным кружкам, сделанным из консервных банок. Протягивает одну Путину: - Владим Владимыч?
Путин отрицательно качает головой
- Спасибо, ребята! Не пью, тем более за рулем, точнее, за штурвалом. Нелегка ты, шапка Мономаха!
- Да у нас и заночуете. Буш подождет - подумаешь, важная птица! У костра посидим, тут у нас пару поэтов приблудились, из местных, кажется. Мы их за грибами послали, чтоб творить не мешали.
Появляются Пушкин с Лермонтовым, у каждого по ведру с грибами.
Путин узнает Пушкина.
- Александр Сергеевич? Что новенького написали?
Пушкин начинает читать:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Алесандрийского столпа...
Путин, расстрогавшись: - Вот что значит поэты! Сами себе памятники воздвигают - и чтоб повыше! А мне всё мелочевку гонят... Решено: срок свой дотяну - тоже поэтом заделаюсь. А Вы что пишете? - обращается Путин к Лермонтову.- Стихи или прозу?
Лермонтов: - Всяко бывает. Например, вот: "Белеет парус одинокий"... А недавно про героя нашего времени сочинил...
Путин: - А кто этот герой? Ведь в наше время настоящих героев можно по пальцем пересчитать.
Лермонтов: - Вы и есть он, Владимир Владимирович.
Путин: - Я?! Вот это уже поинтересней. На днях зайдите ко мне в кабинет, обсудим.
Пушкин с Лермонтовым перебирают грибы, моют их, высыпают в котелок и подвешивают над пламенем костра.
Энгельс: - Заодно дровишек подбросьте, ребятки!
Поэты наламывают несколько веток, и костер весело разгорается
Пушкин, став в позу у пламени костра: - Я помню чудное мгновенье...
Маркс, перебивая его:- Погоди ты со своими стишатами! Согреться надобно. Совсем закоченел. - Разливает водку по кружкам.
Ленин: - Владим Владимыч, как Вы?
- Ладно, ребята, уговорили.
Все чокаются, выпивают. Настроение заметно повышается.
Маркс: - Вот теперь, поэт, почитай что-нибудь.
Пушкин, становясь в позу:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Путин, побледнев: - Это она! То есть - он...
- Ленин: - Что с Вами, Владимир Владимирович? Кто "она"? Кто "он"?
Путин, дрожащим голосом: - Я долго молчал, но бесконечно это продолжаться не может. Много лет я ничего не пил, даже вина: на официальных приемах мне подавали лишь подкрашенную водичку. И вот теперь расслабился: 100 грамм водки, костер в лесу, поэты у огня... И вот эти стихи... Я надеюсь, что мы здесь свои среди своих, и могу поделиться своей жуткой семейной тайной.
Дело в том, что моя любимая жена, в отличие от меня, верит всяческим экстрасенсам, гадалкам. И когда у нас родился сын, она пошла на прием к Ванге. Эта вздорная старуха нагадала ей, что мой сын погибнет от моей руки! Представляете!? И жена отвезла сына подальше от меня, в какую-то тьмутаракань. Но самое страшное, что ему пришлось изменить не только свои имя и фамилию, но и свой пол! Не знаю, под влиянием ли матери он совершил этот дикий поступок или сам додумался, - но факт остается фактом: мой мальчик стал женщиной! Я об этом узнал по своим каналам, но не хотел вмешиваться в его жизнь. Ведь Россия - не Америка: вы знаете отношение нашего консервативного общества к таким вещам... И вот теперь, услышав эти стихи, я узнал в облике неведомой К*** все приметы своего родного сына! Это мог быть только он! И я должен найти его (или ее) во что бы то ни стало, спасти его (или ее) душу! И вы, друзья, должны помочь мне в этом святом деле.
Опять предбанник. Билетерша сидит, вяжет носки. На стене большой портрет Ходорковского, написано: Березовский. Высоцкий поет:
- Ой, Вань, гляди какие клоуны!
Рот - хоть завязочкой пришей...
Заходят Барков с Лукой.
- Бабушка, наши не заходили?
- Какие такие "наши"? Бородачи, что ли?
- Ну...
- Не, не заходили.
- И Владимира Владимировича не было?
- Которого Владимира Владимировича? Путина, что ль?
- Ну...
- Не было.
- А мы, бабушка, деньги дома забыли. Помыться пустишь?...завтра занесем...
- Вот завтра и помоетесь.
Заходят Маркс с Энгельсом.
Билетерша: - Вот и ваши пришли.А лысый где? - шустрый такой, большой барин, видать.
- Да, вот, сами ищем. У него и деньги все наши. Может, бабушка, помыться пустишь? - деньги завтра занесем.
- А вот завтра и помоетесь! Много вас, таких умных ходит!
- А мы тебе, бабушка, книжку за это подарим. "Капитал" называется. Одна осталась...
- Это про деньги, что ли? Я про деньги не люблю - мне бы что про любовь.
Заходят Пушкин с Лермонтовым. У обоих в руках по томику Бродского. Лермонтов открывает книжку наугад и читает с восторгом:
Вот я вновь посетил
Эту местность любви, полуостров заводов,
Парадиз мастерских и аркадию фабрик,
Рай речных пароходов...
Пушкин, заглянув в книгу, нетерпеливо перебивает его:
Каждый перед Богом наг,
Жалок, наг и убог.
В каждой музыке Бах,
в каждом из нас Бог.
Лермонтов с нескрываемой завистью шепчет: - Писали ж люди в наше время!
Оба смотрят на билетершу, что-то усиленно вспоминают.
- Ой, бабушка, мы ж тебе шоколадку принесли! Не забыли про тебя!
Торжественно отдают старушке шоколадку.
Билетерша разворачивает шоколадку, та оказывается с сюрпризом: внутри лежит фантик со стихотворением, по которому надо угадать автора. В случае угадывания, надо выслать фантик по указанному адресу и получить еще одну шоколадку.
Старушка вслух читает:
Ах, он любил, как в наши лета уже не любят...
С шумом распахиваются двери и в баню заходит Сосо с громадной бутылью вина. От него веет молодым задором и духом свободы. Сосо ставит бутыль на пол, сует билетерше толстую пачку денег:
- Зарэж, бабушка, барашка! Гуляем сегодня! - добродушно смеется.
Замечает М аркса и Энгельса.
- А это кто такие, бородатые?
- Мы Маркс и Энгельс.
- А Ильич где?
- К Надежде Константиновне каяться пошел.
- Ну, дай Бог, дай Бог!
- А этим обоим немедля бороды сбрить, - негромко командует Сосо. Бородачи пытаются протестовать, но дверь вдруг сама собой распахивается и оба исчезают в ее проеме.
Сосо пристально разглядывает Пушкина. - Э, да ты, никак, Пушкин! Все пишешь?
- Пишу помаленечку.
- Я одну твою вещицу наизусть помню. - Сосо с акцентом, театрально декламирует:
Под голубыми небесами,
Блистая дивными красами,
Блондинка нежная лежит.
А рядом с ней грузин чернеет,
Нечеловечьей страстью млеет,
Блондинке сказки говорит...
Сосо, резко прерывая деламацию: - А ты, часом, не ксенофоб?
Пушкин: - Как можно!? Я эфиоп... по дедушке. Нонче на Кавказ еду - чеченов воевать. Постоять за царя-батюшку да за веру православную.
Сосо: - За веру - это хорошо! Славно, славно...
Сосо подходит к робко застывшему на месте Луке Мудищеву.
- Читал, читал про твои подвиги! Геракл, право! Да, были и мы рысаками..., - тепло жмёт Луке руку и передает ему большую пачку "Виагры". - Не подведи, Лука, нашего брата!
Снова распахивается дверь. На пороге Путин в пилотке подводника.
- Владимир Владимирович! Какими судьбами?
- Да вот, проплывал неподалеку на субмарине, американцы долбанули, лодка вдребезги, все потонули, я один через торпедный аппарат выбрался, до берега кое-как доплыл - и вот, решил заглянуть на огонек. Еще весь мокрый...
- Молодец! Не забываешь друзей! Раздевайся, подсушись немного, выпей "Кинзмаури"...
Сосо с Владимиром Владимировичем пьют вино, потом, не стесняясь старухи, раздеваются догола, сдают ей одежду для просушки и заходят в парную. Слышен восторженный визг женщин.
Лука с Барковым стоят в неловком молчании. Пушкин с Лермонтовым держат в руках увесистые тома Евтушенко и Вознесенского и, ничего не замечая вокруг, по очереди читают из книжек стихи своих любимых поэтов.
Пушкин:
Поэт в России больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
Лишь тем, в ком бродит
гордый дух гражданства...
Лермонтов, перебивает его:
Невыносимо прожить, не думая,
Невыносимее углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
Существование - самоубийство...
Билетерша обрывает обоих: - Чаво, чаво, расшумелись? - Подперев руками подбородок, напевает задумчиво: -
В горнице моей светло,
Это от ночной звезды...
Внезапно гаснет свет. Слышен рев тысяч моторов...Что-то стучит, пыхтит, грохочет, движется. Становится страшно, ощущение мирового катаклизма или, по крайней мере, теракта...
Свет зажигается. Роскошный предбанник. На стене - большой портрет В.И.Матвеенко, подписано: Юлия Тимошенко. За сплошным, во всю стену окном, вплоть до самого горизонта, простирается суперсовременный Китай-город. Высоцкий поет:
Возле города Пекина
ходят-бродят хунвейбины,
И старинные картины
Ищут-рыщут хунвейбины.
И не то, чтоб хунвейбины
Любят статуи, картины:
Вместо статуй будут урны
Революции культурной.
И ведь, главное, знаю отлично я,
как они произносятся,
Но что-то весьма неприличное
на язык ко мне просится:
хун-вей-бины...
За столом - билетерша 90х60х90 в бикини... Входит господин азиатской наружности, протягивает толстую пачку денег, что-то сюсюкает по китайски, улыбается. Билетерша отвечает ему на его языке. Они вместе понимающе хохочут... Билетерша протягивает ему билет с большущим банным набором: веник, простыня, полотенце, мыло и кое-что иное, о чем не говорят. Господин, не стесняясь, раздевается, с достоинством проходит в отделение.
Входят Маркс-Энгельс-Ленин, Юсупов, Сосо, Путин, Пушкин с Лермонтовым, Барков с Лукой. У всех в руках веники. У Юсупова под полой что-то торчит...
Билетерша, с раздражением:
- Вам чего?
- ...Э....э...э... Нам бы помыться...
- Завтра помоетесь. Много вас таких ходит!
Входит еще один господин приятной азиатской наружности, протягивает пачку денег. Билетерша выдает ему билет и вся процедура повторяется...................................................................................................................Путин выхватывает из-под полы у Юсупова ружье... Грохот. Огонь. Дым.
Затемнение....................................................................................................................
Звучит песня Высоцкого: "Нет, ребята, все не так. Все не так, ребята!".
П---ЕЦ